Желябужский Иван Афанасьевич — русский государственный деятель, дипломат, мемуарист, московский служилый дворянин.

Родился в 1638 году.

В 1656 г., в сане ясельничего, был послан Алексеем Михайловичем к Трансильванскому князю Рагоци.

В 1661 году отправлен был в Бранденбург, Курляндию и Англию. Но курфюрст Бранденбургский не только не принял Желябужского, но, опасаясь поляков, отказался пропустить его через свои земли, хотя и прислал в Ригу к Желябужскому канцлера Фелкерзама для переговоров.

В 1662 г. Желябужский находился в Англии для поздравления Карла II с восшествием на престол, а также для собирания сведений о самозванце, называвшем себя белорусским царевичем. Затем Желябужскому поручено было снестись с герцогом Курляндским насчет мореплавания и занять 31000 ефимков, что не удалось.

Из Англии вместе с подьячим Иваном Давидовым он проехал во Флоренцию и в Венецию с известием, что царем предоставлены венецианским купцам льготы по торговле с Россией, но с условием, чтобы и русским торговым людям были даны такие же льготы в Венеции.

В 1665 г. по поручению Алексея Михайловича он встречал гетмана запорожского Ивана Брюховецкого. Церемониал встречи был таков: Желябужский должен был выехать из Москвы за Серпуховские ворота за Земленой город и, не дав гетману доехать до места встречи, послать к нему стольника Назарья Алфимова, который бы известил Брюховецкого о том, что ясельничему Ивану Желябужскому и дьяку Григорию Богданову поручено царем встретить его и что гетману предстоит выслушать царскую речь от ясельничего. Желябужский так и поступил. Но Назарий Алфимов отказался исполнить приказание, говоря: "я де от Ивана Желябужского в ходоках не буду и говорить гетману не хочу". Иван Афанасьевич велел передать Алфимову, что если он не исполнит царского предписания и вследствие этого гетман не окажет должного уважения царским словам, то вся ответственность падет на него, Назария. Тогда Алфимов повиновался. Желябужский и Богданов встретили гетмана, причем Желябужский передал Брюховецкому, что Алексей Михайлович, в знак своей милости, велит ехать в Москву гетману на государевой лошади.

Во время пребывания гетмана в Москве, Желябужский вел с ним переговоры и вскоре затем был отправлен послом в Малороссию, но вследствие ссоры с Ордин-Нащокиным был отозван в Москву.

В 1666 г. был Желябужский судьей в Конюшенном приказе, а в следующем году, будучи Курмышинским воеводою, — отправлен послом в Вену к императору Леопольду с известием о происходивших переговорах с Польшей и с поздравлением Леопольда со вступлением в брак.

В 1668 году был послан в Малороссию с указом ввиду начавшихся там смут. В том же году совместно с Ордын-Нащокиным и дьяком Гороховым ездил в Курляндию на съезд для заключения коммерческого трактата с поляками. Но, ввиду того что ни польские, ни шведские послы не явились, им было велено царем ехать в Варшаву; но затем, по совету Нащокина, они должны были вернуться в Москву.

В 1669 году Желябужский ездил в Андрусово для переговоров с польскими послами.

В 1674 г. был пожалован в стольники, а два года спустя — в думные дворяне.

В 1676 году Желябужский ездил вместе с архимандритом Павлом в Ферапонтов монастырь для объявления Никону соборного определения по поводу произведенного розыска об образе его жизни в Ферапонтовом монастыре и о переводе его в Кирилло-Белозерский монастырь.

В 1680 г. он служил в приказе Казанского дворца, а в 1681 г., с дьяком Семеном Протопоповым, ездил в Польшу с требованием решительного ответа о наступательном союзе против татар и турок; но, ввиду того что поляки тянули с ответом, а тем временем государь заключил перемирие с татарами на 20 лет, Желябужскому было велено вернуться в Москву.

В 1682 году в сане думного дворянина он подписал "Соборное деяние об отставке отеческих случаев и местничества". После смерти Феодора Алексеевича послан был в Батурин для привода к присяге гетмана Самойловича и войска Запорожского на верность царю Петру Алексеевичу. За отличное исполнение поручения получил царскую грамоту.

В 1684 г. в сане окольничего был отправлен воеводою в Чернигов, а затем участвовал в составлении родословной книги. Умер Желябужский в начале XVIII века. Он оставил "Записки" за время с 1672 по 1709 г. Записки эти дают много сведений, касающихся отдельных распоряжений правительства, материального быта общества и его нравов.

Б. Уссас._«Русский биографический словарь А. А. Половцова»

В начало

Голицын Василий Васильевич - князь, стольник и воевода, затем боярин, младший из 3 сыновей боярина кн. В. А. Голицына от брака с Т. И. Стрешневой. Родился в 1643.

Выдвинулся ещё при царе Фёдоре Алексеевиче: в 1676, в день венчания на царство, пожалован в бояре, получив при этом крупные поместья.

Участвовал в обороне южных границ Русского государства и в Чигиринских походах 1677-1678 против турок и крымских татар.

В 1676-1680 - руководил Пушкарским и Владимирским судными приказами.

В 1682 комиссия выборных дворян во главе с Голицыным предложила отменить местничество - «поистине азиатский обычай, запрещавший потомкам сидет за столом дальше от царя, “ниже”, чем сидели их предки. Этот обычай, противный здравому смыслу, и являлся неистощимым источником ссор между боярами, ссор, отражающихся на действиях правительства».

Болезнь Фёдора Алексеевича сблизила Голицына с царевной Софьей. Рядом с ним у постели умирающего появился Сильвестр Медведев, весьма образованный для своего времени священник из Малороссии, монах-библиограф и придворный поэт, а также боярин князь И. А. Хованский-Тараруй, руководивший Стрелецким приказом. Из этих-то людей и составилась группа единомышленников, которые уже достаточно знали друг друга. Медведев стал душой кружка. По словам К. Валишевского, «ближе всех к Софье стоял Голицын - она любила его. Царевне было двадцать пять лет, но ей можно было дать сорок, как утверждает де ла Невилль. Она обладала пылким и страстным темпераментом, но не жила еще. Теперь её ум и сердце проснулись. С безумной смелостью бросилась она в водоворот жизни и отдалась подхватившей ее кипучей волне. Она любила и искала власти. Она втянула в борьбу человека, без любви которого успех не дал бы ей удовлетворения. Она толкнула его на путь, ведущий к власти, которую хотела разделить с ним.

Голицын казался робким, недоверчивым, нерешительным, легко впадал в замешательство и отчаяние. Возможно, что он отступил бы, если бы не было Медведева и Хованского. Медведев воспламенял группу, заражал её членов своей страстностью и жаждой борьбы; Хованский предоставил ей необходимую для её замыслов вооружённую силу - волнующийся стрелецкий полк».

Майский переворот (1682), поставивший царевну Софью во главе государства, ещё более упрочил положение Голицына. Он встал во главе Посольского приказа и в течение последующих 7 лет возглавлял ещё несколько важнейших приказов, получил почётное наименование наместника Новгородского, был пожалован в ближние бояре, а в 1684 ему присвоили титул «царственного большой печати и государственных великих посольских дел оберегателя».

В 1683 Голицын провёл подтверждение Кардисского мирного договора (1661) со Швецией; в 1686, проявив большое дипломатическое искусство, добился заключения выгодного для России т. н. «Вечного мира» с Речью Посполитой, налагавшего на Москву обязательство принять участие в войне Австрии и Польши с Турцией.

В осуществление этого договора состоялся (1687) первый поход в Крым во главе с Голицыным. Видимо, правительство Софьи стремилось успехами во внешней политике сгладить тягостное впечатление от политики внутри государства, которую (особенно действия фаворита Софьи) постоянно злобно и придирчиво критиковала оппозиция: молва даже пыталась, например, очернить несомненно крупный дипломатический успех Голицына - заключение «Вечного мира», распуская слух, будто польские послы, ведшие переговоры, дали ему громадную взятку.

Перед первым Крымским походом враги Голицына заранее злорадствовали, убеждая его принять командование над всем войском, потому что предполагали, чем может закончиться эта кампания, зная военные таланты фаворита. И вот, во главе 100-тыс. войска Голицын направился в причерноморские степи. Отличный дипломат, сибарит по натуре, он действительно оказался никудышным воеводой, который так и не сумел добраться до Перекопа, сославшись на недостаток продовольствия и воды, палящий зной и на коварных крымцев, которые зажгли степь, чтобы преградить русским дорогу в свои владения.

Этот поход погубил гетмана И. Самойловича, более или менее верного союзника Москвы в Малороссии. Несмотря на это, Голицын был щедро награждён.

Через 2 года был предпринят второй поход в Крым, инициаторами которого снова стали Австрия и Польша. Кроме того, бывший патриарх Константинопольский Дионисий, низложенный турками за его слишком горячую любовь к России, убеждал московское правительство воспользоваться удобным случаем для освобождения христиан от турецкого порабощения, поскольку в Османской империи в то время разгорелась усобица: султан Магомет IV был низвержен войском, вместо него на престол в Стамбуле посажен его брат Сулейман II, а тем временем австрийцы и венецианцы стали брать верх над турками.

Молдавский господарь Щербан, со своей стороны, просил Москву ударить на османов, заверяя, что все христиане, страдавшие под турецким игом, как один, восстанут при первом появлении русских. При таких многообещающих перспективах правительство Софьи весной 1689 направило в Крым армию до 112 тысяч человек и 350 пушек. Разумеется, и этой кампанией руководил Голицын. Раздражение в обществе от неудачи в первом походе оказалось настолько сильным, что во время подготовки ко второму походу в воротах дома Голицына был обнаружен гроб с запиской, в которой боярину пообещали, что он будет убит, если не вернётся на этот раз с победой. Ещё раньше к саням «оберегателя» бросился убийца, но был схвачен охраной и тайно казнён в одном из московских застенков.

Уже на территории Малороссии к войску присоединился гетман И. Мазепа со своими казаками. Русское войско прошло через степь, одержало верх в стычке с ханом и дошло до Перекопа. Однако князь не решился перейти на полуостров. По его словам, егo якобы напугал недостаток воды, особенно чувствительный при сильном майском зное.

И. А. Желябужский в своих «Записках » отметил трусость и продажность Голицына: «А боярин князь Василий Васильевич Голицын у стольников и у всяких чинов людей брал сказки, а в сказках велел писать, что к Перекопу ступать невозможно потому, что в Перекопе воды и хлеба нет. И после тех сказок он, боярин князь Василий Васильевич Голицын, взял с татар, стоя у Перекопа, две бочки золота». Пользуясь слухами, наполнившими в ту пору Москву, автор «Записок» отметил далее, что монеты на поверку оказались фальшивыми - они были медными, лишь покрытыми тонким слоем золота.

И действительно, с чего бы это вдруг Голицын сначала завёл переговоры с ханом, а затем, не дождавшись их окончания, поспешно отступил, убегая от преследовавших его татар и потеряв при этом массу народу, убитыми и пленными. «Правительница сделала, что могла, чтобы изгладить тягостное впечатление, произведенное вторичным фиаско её любимца, и заставить молчать злые языки; в грамоте на имя Голицына она официально признала поход победоносным и осыпала все войско, от генерала до последнего рядового, наградами. Но Петр, который уже начал проявлять интерес к государственным делам, неожиданно явился выразителем общего недовольства и дал почувствовать правительнице свое негодование по поводу беззастенчивого рекламирования подвигов Голицына. Он, правда, согласился, хотя и не сразу, на назначение наград войску, но не пустил к себе Голицына и прочих воевод, явившихся благодарить его».

Всё же необходимо отметить, что, хотя до серьёзных военных столкновений дело у русских с крымцами и не дошло, но бедственные для России походы оказали косвенную помощь её союзникам и помешали татарам выступить против них.

После дворцового переворота в августе того же года, в результате которого к власти пришло правительство Петра I, Голицын, обвинённый в нерадении во время второго Крымского похода и «в изповышении царевны Софьи» в ущерб чести обоих государей, указом 9 сентября был лишён боярского звания, вотчин, поместий, всех привилегий и сослан вместе с семьёй в Каргополь, откуда переведён в Яренск.

Донос Ф. Шакловитого, показавшего на дыбе, будто Голицын принимал активное участие в заговоре стрельцов в ночь на 8 августа 1689, подкреплённый ещё одним доносом о сношениях Голицына с Софьей уже в ссылке, ещё больше усугубил положение князя. Был отдан приказ (1691) везти его с семьёй в Пустозерский острог, находившийся в низовьях р. Печора. Шторм на море помешал ехать дальше Мезени. Трудность пути и челобитные Голицына подействовали: опальной семье позволили остаться в Мезени.

Последний этапный пункт ссылки Голицына - Волок-Пинежская волость (в современной Архангельской обл.), где в с. Кологдрах он и умер 21 апреля 1714.

После его смерти семья была возвращена из ссылки. Оставил 2 сыновей: Алексея и Михаила, а также 2 дочерей: Ирину и Евдокию (+1680).

Голицын был одним из образованнейших людей своего времени, являлся сторонником расширения связей со странами католической Западной Европы. «Дом, в котором жил Голицын, и внутри, и снаружи имел вполне европейский вид: высокие, прекрасно отделанные комнаты, убранные гобеленами, картины на стенах, огромные зеркала. Он владел библиотекой, состоявшей, главным образом, из латинских, польских и немецких книг. Позднее в ней появилась рукопись серба Крыжанича, предтеча реформ, вдохновлявших, вероятно, Петра.

Голицын построил в Москве три тысячи домов и соорудил первый каменный мост, по плану польского монаха. Он был страстным другом Франции и подарил своему сыну портрет Людовика XIV-го». Им была проделана работа, подготовившая умственную и моральную революцию, осуществлённую позже Петром. Характер этой работы был гораздо определённее, нежели деятельность боярина А. С. Матвеева.

Голицын олицетворял избранное российское общество, из среды которого вышли Ордин-Нащокин, Морозов, патриарх Никон и другие - люди, уже в середине XVII в. предвещавшие приход новых перемен, и по мнению современников, «его падение, последовавшее после воцарения Петра, было большой потерей для цивилизации. Правда, связь его с тем, что он хотел уничтожить, была еще очень сильна. Он не был свободен от суеверий. Он приказал пытать крестьянина, заподозренного в напущении порчи. Его обвиняли в том, что добившись при помощи притворного зелья благосклонности Софьи, он приказал сжечь человека, приготовившего его».

Голицын думал о coздaнии «правильной» армии. Де ла Невилль утверждал, что его проекты реформ «были значительно шире, чем проекты, предложенные Петром: в них входило освобождение крестьян и наделение их землею, цивилизация Сибири и проведение там почтовых дорог. Отец Авриль, в период всемогущества регента возвращавшийся в Китай и посетивший Москву, отдал должное его свободомыслию. Бояре сходились с ним в ненависти к католицизму. Голицын бегло говорил по латыни, хорошо писал, он посещал Немецкую слободу, и её обитатели пользовались его доверием. Он приглашал к столу шотландца Гордона и лечился у немецкого медика Блументроста. Грек Спафарий, часто у него бывавший и получивший, благодаря его содействию, видное место в Посольском приказе, представлял собой совершенно новый тип - космополита-пройдохи, дипломатического маклера, изъездившего Европу и побывавшего в Китае. Он составлял проекты развития судоходства на больших сибирских реках и переписывался с амстердамским бургомистром Витзеном».

Богуславский В.В._«Славянская энциклопедия: XVII век»

В начало

Иоаким (в миру Иван Петрович Савёлов-первый) — девятый и предпоследний патриарх всероссийский, из рода можайских дворян Савеловых.

Родился 6 января 1621 год в Можайске.

В 1655 г. оставил военную службу и принял монашество.

В 1664 г. сделан архимандритом Чудова монастыря, вследствие чего стал в близкие сношения ко двору и к самому царю Михайловичу.

В 1672 г. Иоаким поставлен был в митрополиты новгородские. Он ввел в своей епархии определенную, однообразную для всех церковную отменил обычай посылать из митрополичьего приказа для сбора этой дани светских чиновников, которые допускали злоупотребления, и повелел собирать эту дань поповским старостам.

26 июля 1674 г. Иоаким возведен был на патриарший престол.

В 1675 г. он созвал в Москве собор, которым постановлено было, чтобы епархиальные архиереи имели в своих приказах судей из лиц духовных, чтобы мирские судьи лиц духовного чина ни в чем не судили и ни в чем не управляли, чтобы церковные дани собирались протопопами, архимандритами или поповскими старостами, чтобы дворяне и дети боярские посылались из архиерейских приказов только «на непослушников и непокорников».

О неподсудности лиц духовного сана гражданским властям Иоаким, в 1686 г., исходатайствовал и царскую грамоту.

Собором 1675 г. отменен был обычай вызывать в Москву по челобитным московских людей тех лиц духовного сана, который не принадлежали к патриаршей области; уничтожен был и тот источник архиерейских пререканий и своеволий, который состоял в том, что некоторые церковные вотчины были подвластны не тем архиереям, в епархиях которых они находились, а другим.

Наконец, в 1687 г. Иоаким установил общую для всех епархий норму церковных даней и пошлин. На соборе 1675 г. рассмотрен был также чиновник (служебник) архиерейского служения; изданы строгие постановления против роскоши в одежде духовенства.

Собор 1681 г. признал необходимой совокупную борьбу духовной и светской властей с усиливавшимся расколом, просил царя подтвердить постановления собора 1667 г. об отсылке упорствующих раскольников к градскому суду, постановил отбирать старопечатные книги и взамен их выдавать исправленные, установил надзор за продажей тетрадей, которые, под видом выписок из священого Писания, содержали в себе хулы на книги церковные.

Вообще Иоаким заботился о том, чтобы постановления против раскольников не оставались мертвой буквой: в этих именно видах умножено было число архиерейских кафедр и отправлены в свои епархии те архиереи, которые до тех пор жили в Москве с целью исправления раскольников «молением и учением». Иоаким рассылал в более крупные центры раскола особых увещателей и издал ряд полемических противораскольничьих сочинений. Наряду с более мелкими сочинениями против раскола, каковы: «Извещение о чуде» (М., 1677), «О сложении трех перстов» (М., 1677), «Поучение ко всем православным христианам» (М., 1682), слово благодарственное «Об избавлении церкви от отступников» (М., 1683), «Слово против Никиты Пустосвята» (М., 1684,1721, 1753), Иоакиму приписывается еще «Увет духовный» (М., 1682, 1753 и 1791) — обширный труд, который написан по поводу бунта 1682 г., в ответ на поданную тогда челобитную, и поныне признается одним из лучших сочинений против раскола.

Едва ли, впрочем, он действительно принадлежит перу Иоакима, хотя и напечатан от его имени. Все сочинение написано было в 50 дней — срок, слишком короткий для патриарха, обремененного многосложными административными делами. В авторе «Увета» виден глубокий знаток раскола и хороший полемист, тогда как Иоаким не был ни тем, ни другим; во время прений раскольников с православными в Грановитой палате 5 июля 1682 г. главным действующим лицом со стороны православных был не Иоаким, а Афанасий, архиепископ холмогорский (С. Белокуров, в статье, напечатанной в «Христ. Чтении» 1886 г № 7-8, доказывает, что «Увет» составлен Афанасием, при ближайшем участии Кариона Истомина). «Увет» состоит из частей исторической и полемической. В первой излагается дело исправления церковно-богослужебных книг при Никоне и доказывается его законность. Вторая часть подробно отвечает на пункты раскольничьей челобитной, подтверждая свои мнения выписками из древних книг.

При Иоакиме начались в Москве волнения из-за вопроса о времени пресуществления святых даров в таинстве евхаристии — волнения, получившие особое значение вследствие того обстоятельства, что тогда же появились в Москве иезуиты.

Симеон Полоцкий и особенно ученик его Сильвестр Медведев придерживались католического учения по этому вопросу; к ним примыкали многие лица из духовенства, влиятельные бояре и даже некоторые иерархи. Иоаким предпринял опровержение учения «папейников», обратясь к восточным патриархам за отеческими сочинениями, на которые те ссылались. Иерусалимский патриарх прислал, между прочим, «Православное исповедание» Петра Могилы, которое до тех пор было неизвестно в Москве.

В споре приняли участие и братья Лихуды, выписанные в Москву для занятий в академии, преобразованной из греческого училища, открытого патрхом Иоакимом и царем Феодором Алексеевичем в 1679 г.

После мятежа 1689 г. и осуждения Медведева, который, опираясь на Шакловитого, замышлял убийство Иоакима, патриарх настоял на высылке из Москвы иезуитов и в 1690 г. собрал на собор архиереев и все московское духовенство, которым торжественно осуждено было учения «папежников». В опровержение этого учения Иоаким также собирался издать сборник «Остен», но смерть патриарха, 17 марта 1690 г., помешала этому предприятию.

В завещании Иоакима содержится завет царям, отличающийся суровой неприязнью к иноземцам. При Иоакиме, в 1687 г., киевская митрополия, с согласия восточных патриархов, подчинена была московскому патриарху; при нем же были изданы, после предварительного просмотра и исправления, богослужебные книги: Шестоднев (1678), Требник (1680), Псалтирь (1680), Минея общая (1681), Октоих (1683), Часослов (1688) и Типикон (1682). Исправлен был при Иоакиме и Апостол, но, по-видимому, не был напечатан.

Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона

В начало

Косагов Григорий Иванович — русский военачальник, думный дворянин (1682), генерал-поручик (1678).

Григорий Иванович родился в семье Ивана Ивановича Косагова, который в 1646 году был головой у «стряпчих и дворян Московских». Точная дата начала службы Григория Ивановича неизвестна, но в 1641 году он был уже стряпчим. Как записано в Записной книге Московского стола: «марта в 22 день государь пожаловал из житья в стряпчие Григория Ивановича сына Косагова».

Во время русско-польской войны 1654-1667 в 1655 году Григорий Иванович был направлен в полк князя Юрия Долгорукова, который входил в Севскую армию князя Алексея Трубецкого. Вскоре Косагов был переведен в Белгородский полк под начало князя Григория Ромодановского, где и проходила его дальнейшая служба. В первый раз Косагов возглавил отряд в 1658 году, во время похода Белгородского полка против гетмана Ивана Выговского. В 1660 году Косагов уже командовал значительным отрядом в 4000 человек.

В 1662 году воевал против войск отложившегося от Москвы гетмана Юрия Хмельницкого, который с помощью крымских татар пытался подчинить себе Левобережье. С небольшими силами рейтар и казаков Косагов нанёс под Кременчугом поражение наказному гетману Хмельницкого и чигиринскому полковнику Ивану Богуну, а затем, соединившись с армией князя Григория Ромодановского, участвовал в победном для русской армии сражении с казаками Богуна и крымскими татарами под Жовнином.

В 1663 году Григорий Иванович был направлен в Запорожскую Сечь, где совместно с атаманом Иваном Серко совершил два успешных похода на Перекоп против крымского хана. В 1664 вёл бои с польскими войсками Стефана Чарнецкого под Бужином и Смелой.

В октябре отряд Касагова был окружён в Медвине, но сумел пробиться в Канев, нанеся противнику значительный урон. В декабре Косагов нанёс поражение отряду правобережных казаков и поляков под Староборьем. В 1666 году участвовал в обороне города Кременчуг от Петра Дорошенко, затем действовал в Запорожье против крымских татар.

В 1666 году Григорий Иванович был пожалован чином стольника.

В 1669 году, в знак особого уважения, князь Григорий Ромодановский отправил Косагова в Москву сеунчем (вестник, гонец) с известием о избрании Демьяна Многогрешного гетманом. В 1671 году Григорий Иванович в чине «копейного и рейтарского строя стольника и полковника» был послан на Дон против Степана Разина. С Косаговым выступили 1000 рейтар и 1000 драгун из Севского и Белгородского полков. По дороге Косагов узнал, что Разин уже схвачен и ему поручается доставить Разина в Москву.

Летом 1671 года Григорий Иванович должен был сопровождать дьяка Богданова, который отправлялся на Дон для раздачи жалования верным казакам. Кроме того, Косагов должен был привести казаков к «крестному целованию» царю Алексею Михайловичу. Задача осложнялась тем, что регион был наполнен шайками разинцев. Косагову удалось обеспечить безопасность обоза и привести казаков к присяге. Потери отряда Косагова составили всего 3 человека убитыми. В награду Косагова назначили на воеводство в Саранск.

Возможно, затем руководил строительством русских кораблей под Воронежем. В 1673 году на этих судах к Азову был отправлен отряд, состоявший из двух солдатских полков и восьми стрелецких приказов. Командовали отрядом воевода Иван Хитрово и Григорий Косагов. Осада Азова оказалась неудачной. Отряд Хитрово и Косагова должен был быть авангардом, но оказался единственной действующей армией под Азовом. Из-за малолюдства блокировать Азов не удалось и пришлось отступить.

В 1674 году Косагов предпринял попытку на судах выйти в Азовское море. Флотилия в 25 судов пыталась водным путём обойти кочевавших крымских татар, но у мыса Кезагор стоял сильный турецкий галерный флот, и Косагов решил повернуть назад. В октябре того же года Григория Ивановича отозвали в Москву.

В 1676 году Косагов был в составе армии князя Григория Ромодановского, которая собиралась в Курске для похода на Чигирин. Из-за обоза и артиллерии армия Ромодановского продвигалась очень медленно, а ситуация требовала быстроты — необходимо было разбить Петра Дорошенко до того, как турки смогут обеспечить ему помощь. За 100 верст от Днепра князь выделил 15-тысячный корпус, который должен был скорым маршем идти к Чигирину. Командовать корпусом было поручено Григорию Косагову, хотя Косагов в это время был только полковником. С корпусом отправились три полка казаков под командой генерального бунчужного Леонтия Полуботка. Переправившись через Днепр, Косагов разбил войска Дорошенко и запер его в крепости. 19 сентября 1676 года гетман Пётр Дорошенко открыл ворота города и сдался.

В 1677 году Турция, которая заключила мир с Речью Посполитой, смогла выдвинуть к Чигирину 60-тысячную армию. 3 августа 1677 года турки осадили Чигирин. 25 августа русская армия подошла к Днепру и начала переправу возле Бужина. Командовавший турками Ибрагим-паша приказал усилить обстрел Чигирина, а основные силы выдвинул к бужинской переправе. 28 августа турецкие войска встретились с 15-тысячным корпусом Григория Косагова, который прикрывал переправу. Косагов принял бой с превосходящими силами противника. В результате ожесточённого сражения победа осталась за русскими войсками. Среди погибших оказались сын крымского хана, несколько сыновей турецкого паши, высшие турецкие офицеры и татарская знать. Это сражение решило исход осады. 29 августа турки отступили от Чигирина, оставив обоз и артиллерию. За победу в бою под Бужином Григорий Косагов был пожалован чином генерал- майора.

В 1679 году Григорий Иванович, уже в чине генерал-поручика, участвовал в походе гетмана Ивана Самойловича на Правобережье и Великом сгоне.

В 1670-х годах русское правительство пришло к убеждению о необходимости строительства на Юге новых оборонительных линий против набегов крымских татар. Работы предполагалось вести силами войск, расквартированных в районе, в том числе и силами ратников генерал-поручика Косагова. Ознакомившись с ситуацией, Григорий Иванович пришел к убеждению о необходимости пересмотра генерального плана строительства и переноса линии укреплений за реку Мжу, что обеспечивало охват больших территорий. По плану Косагова, оборонительная линия перекрывала знаменитый Муравский шлях, блокируя проходы к уездам Белгородского разряда.

За время строительства Косагов построил несколько укрепленных городков на линии, а также на свои деньги построил 13 саженей оборонительной линии. С 1681 года Григорий Иванович руководил строительством городка Изюм, который должен был стать одним из центров обороны Изюмской черты. Решение о строительстве города было принято по инициативе генерала, который за собственный счет построил одну из башен крепости. В июне 1682 года Косагов был отозван в Москву.

Регентство царевны Софьи стало вершиной карьеры генерал-поручика Косагова, который оказался в ближнем окружении князя Василия Голицына. Генерал участвовал в Крымских походах 1687 и 1689 годов. При этом после первого похода Косагову, поставленному во главе 6-тысячного корпуса, пришлось столкнуться с масштабным бунтом солдат и нижних чинов, недовольных условиями службы. Корпусу предписывалось укрепиться на зиму в Каменном затоне в нижнем течении Днепра, но солдаты, угрожая Косагову, самовольно ушли в Путивль, после чего там было проведено разбирательство. Однако правительство в итоге не стало чересчур строго карать бунтовщиков и вместо оставления на зимовку крупных контингентов в малопригодных условиях сделало ставку на возведение там полноценных крепостей.

В 1688 году Косагов вёл бои против крымских татар, руководил постройкой крепости Новобогородицкой на реке Самаре и был первым её комендантом. В 1689 году осаждал турецкий городок Горбатик, разгромил турецко-татарский отряд.

В январе 1688 года Косагов получил чин думного дворянина, что давало право участвовать в заседаниях Боярской думы. Пожалование состоялось в период напряжённой борьбы за влияние в Думе между Милославскими и Нарышкиными, и назначение Косагова в Думу преследовало цель усилить позиции князя Голицына и партии Милославских в этой борьбе.

После падения князя Василия Голицына Косагов практически не пострадал и был оставлен в прежней должности. В 1692 году Григорий Иванович был назначен на воеводство в Путивль. На этом карьера генерал-поручика закончилась.

По материалам Википедии

Сильвестр (в миру — Симеон Агафонович Медведев) — книгохранитель и справщик Московского печатного двора, духовный писатель, придворный поэт, историограф, философ, автор нереализованного проекта утверждения университета в Москве в регентство Софьи Алексеевны. Ученик Симеона Полоцкого. Первый российский библиограф.

Родился 27 января (6 февраля) 1641 в Курске.

Был подьячим сначала в Курске, потом в Москве.

В 1665 г. поступил в новооткрытую школу Симеона Полоцкого, где пробыл 3 года, изучил латинский и польский языки, риторику и пиитику, познакомился с историей, богословием, философией и сделался ревностным учеником и последователем Симеона.

Сопровождал боярина Ордина-Нащокина в Курляндию, а потом в Андрусово при заключении мира.

В 1674 г. принял монашество в Путивле.

В 1677 г. вернулся в Москву и скоро был назначен справщиком и книгохранителем на московский печатный двор; принимал большое участие в исправлении церковных книг.

По смерти Полоцкого в 1680 г. Сильвестр сделался главой той партии малорусских ученых в Москве, представителем которой был его учитель. Он был назначен строителем (настоятелем) Заиконоспасского монастыря. Унаследовав положение Полоцкого при дворе, он занял его место и в церковно-общественной деятельности; он же был и придворным стихотворцем: написал «Приветство брачное» по случаю бракосочетания царя Феодора Алексеевича и «плач» о его смерти, надгробную эпитафию своему учителю, высеченную на гробнице Полоцкого, и т. д.

Когда в 1681 г. явился в Москву чужеземец Ян Белободский, Медведеву поручено было обличить Белободского в ереси: он составил, по поручению патриарха, ответ на «Wyźnanie Wiary» Белободского.

С согласия царя Сильвестр в 1682 г. завел школу в Заиконоспасском монастыре, которая, как и школа Полоцкого, отличалась своим латинским направлением: в ней учились «латинскому языку». Сильвестр думал превратить свою школу в академию и в 1685 г. представил царевне Софье на утверждение «привилей» академии в стихах; но с появлением братьев Лихудов и открытием ими своей школы прочие школы в Москве прекратили свое существование.

К концу 80-х годов XVII столетия возник в русской церкви спор о времени пресуществления святых даров в таинстве Евхаристии; этот спор, будучи чисто богословским, имел весьма большое значение в истории нашего развития, ибо он касался вопроса о том, основывается ли вера на предании (православная церковь) или на мышлении (католическая). Спор этот начался еще до приезда Лихудов, но усилился особенно при них.

Сильвестр вслед за Полоцким защищал распространенное во всей Киевской Руси латинское мнение о том, что пресуществление святых даров бывает при произнесении священником слов Иисуса Христа «приимите, ядите» и «пийте от нея вси»; противники Сильвестра, Лихуды и инок Евфимий, на стороне которых стоял и патриарх Иоаким, утверждали, что дары пресуществляются лишь по молитве к Богу отцу о ниспослании святого Духа силою заслуг Иисуса Христа. Сильвестр написал «Книгу глаголемую хлеб животный», на которую Евфимий ответил сочинением «От св. отец на защищение восточные церкве тетради и т. д.». В ответ на это сочинение Сильвестр в 1687 г. написал — как он говорит по указу царицы Софьи Алексеевны, — «Книгу о манне хлеба животного», в которой прежний спокойный тон речи превратился в раздражительный, полемический; вслед за тем он написал «праведный ответ» на «тетради» Лихудов и, также против Лихудов, опровержение: «Известие истинное православным и показание светлое о новоправлении книжном и о прочем» (1688), важное для и стории исправления книг при Никоне.

Между тем положение Сильвестра сделалось шатким: он был устранен от должности справщика на печатном дворе; пущена была молва, что он хотел убить патриарха; одно время его келья охранялась стрельцами на случай нападения патриарших людей. Замешанный в заговоре Шакловитого, Сильвестр бежал из Москвы, но был схвачен в Дорогобуже и отправлен в Троице-Сергиевский монастырь, где производилось следствие о заговоре Шакловитого. Сильвестр был лишен иноческого образа, подвергнут пыткам и приговорен к смертной казни «за воровство и измену и за возмущение к бунту» (1689). После суда Сильвестр «до пролития крови» был отдан «в твердое хранило», т. е. в крепкую тюрьму в Троицком монастыре, где он подвергался увещаниям с целью довести его до сознания в ереси; существует его «покаянное отречение от ереси», подлинность которого, впрочем, подлежит сомнению.

После двухлетнего заключения Сильвестр был казнен 11 (21) февраля 1691 года.

Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона

Никита Пустосвят (настоящее имя Никита Константинович Добрынин; умер 11 (21) июля 1682, Москва) — суздальский священник, противник церковной реформы Патриарха Никона. Прозвище «Пустосвят» получил от своих оппонентов.

Был священником в Суздале; при патриархе Иосифе участвовал в исправлении и печатании церковных книг, вместе с протопопом Аввакумом, Лазарем, Стефаном и др. Напечатанные им книги, полные ошибок, подверглись при Никоне новому исправлению.

В 1659 г. Никита прибыл в Москву и подал на своего архиепископа Стефана донос в уклонении от православия, обнаруживающий ненависть Никиты к новопечатным книгам. Оправданный по следствию Стефан отрешил Никиту от места и грамоту об этом велел дьяку читать публично; Никита изорвал грамоту, избил дьяка, проклял Стефана и снова послал государю челобитную, с подробнейшей «росписью» преступлений архиепископа. На этот раз и свидетели подтвердили многие показания Никиты, и сам Стефан, вызванный в Москву, на соборе 1660 г. во многом сознался, за что и был переведен из Суздаля в Москву, «для архиерейских священнослужений».

Тем не менее, собор не освободил Никиту от кары, наложенной на него Стефаном. Находясь под запрещением, он принялся за составление «Челобитной», которая была окончена в конце 1665 г. Узнав о ее существовании на допросе благовещенского диакона Федора Иванова, правительство озаботилось ее конфискацией, со всеми подготовленными списками, и поручило написать на нее опровержение газскому митр. Паисию и Симеону Полоцкому.

Первый, как незнакомый со славянским языком, читал ее, вероятно только в латинском переводе Симеона Полоцкого и составил против нее 31 «отражение». В свою очередь и Полоцкий, несомненно, руководствуясь «отражениями», написал «Жезл Правления», где рассматриваются взгляды Никиты в 30 «возобличениях».

Мнение Симеона было всецело принято собором 1666 г., на котором была прочитана, в присутствии самого автора, «Челобитная», с возражениями на нее, и сделаны попытки к вразумлению Никиты. Он не только остался непреклонным, но в бранных словах уличал архиереев в невежестве. Тогда решили отлучить Никиту от церкви и заточить в темницу Угрешского Николаевского монастыря. Никита, в челобитных к государю и к собору, просил о прощении.

26 августа 1667 г., по приказу царя, он был освобожден и привезен в Москву, без возвращения сана. С тех пор до 1682 г. о Никите ничего не известно. В этом году раскольники задумали, опираясь на стрельцов, восстановить «старое благочестие» на Руси. Главным агитатором этого движения князь Хованский избрал Пустосвята, который, добился назначения церковного диспута в Грановитой Палате, в присутствии царственных особ. На этом диспуте, происходившем 5 июля и веденном раскольниками с большим ожесточением, не пришли ни к какому результату. Выйдя из Грановитой палаты, Никита и другие громко провозглашали свою победу.

Царевна София на следующее утро приказала схватить их: Пустосвят был казнен на Лобном месте, а его сотоварищи разосланы по монастырям, откуда некоторым удалось бежать и продолжать распространение раскола. Сохранилось предание, что раскольники тотчас после казни собрали останки Никиты и похоронили их в Гжатске, Смоленской губернии; там до сих пор показывают его могилу с простым деревянным крестом.

Старообрядцы признавали Никиту «столпом правоверия», православные иерархи — грубым, вредным и невежественным (Пустосвят) расколоучителем. Невежественного раскольника долго видели в нем и последующие исследователи (напр. арх. Никанор, в «Описании раскольнич. соч.»). Происходило это оттого, что с «Челобитной» знакомились лишь по тем выдержкам, какие заключались в «изобличениях» Симеона Полоцкого. Только профессор Субботин, издавший ее впервые в полном виде (в «Материалах для истории раскола» т. IV), показал, что она богата содержанием; обвинения против церкви изложены тщательно и искусно, и автор по начитанности, находчивости и способности излагать мысли простым и ясным языком может занять место среди раскольничьих писателей наряду с протопопом Аввакумом и дьяконом Федором Ивановым. Некоторые несомненные следы непонимания и искажения никоновского текста объясняются, по мнению профессора Субботина, распространенным среди раскольников стремлением найти у противников ересь. Симеон Полоцкий пользовался только ч истовой «челобитной», которая была неокончена.

Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона

В начало

Князь Иван Андреевич Хованский (начало XVII в. — 17 сентября 1682) — русский военный и государственный деятель, боярин. Представитель рода Хованских, сын нижегородского и сибирского воеводы князя Андрея Андреевича.

Известен как воевода Новгородского полка в войнах со Швецией и Речью Посполитой. Предводитель стрелецкого мятежа, получившего название Хованщины. Известен также как «Тараруй», это прозвище буквально значит «пустомеля».

Начал службу ещё в царствование Михаила Фёдоровича, в 1636 году впервые упоминается в числе государевых стольников.

В мае 1650 года «по крымским вестям» князь Иван Андреевич Хованский был отправлен на воеводство в Тулу, откуда в конце июня был переведен в Яблонов, а осенью отозван в Москву.

В следующем 1651 году был назначен воеводой в Вязьму, где находился три года.

Князь Иван Андреевич Хованский участвовал в русско-польской войне (1654-1667): во время второго похода царя Алексея Михайловича на Великое княжество Литовское он являлся головой московских дворян в царском полку, в 1656 году был назначен воеводой в занятый московскими войсками Могилёв, а в следующем 1657 году был переведен осадным и полевым воеводой в Псков.

В период русско-шведской войны в битве под Гдовом войсками князя был разбит корпус графа Магнуса Делагарди. Победа над прославленным «графом Магнусом» стала триумфом князя Ивана Андреевича. Посол Речи Посполитой Стефан Медекша, находившийся в это время в Борисове, так описал ликование русских: «А между тем дали знать…, что под Псковом шведов несколько тысяч разбито, палили на валах, а пехота вся стреляла, презентуя по городу и замку.»

Решительным броском князь разорил Сыренский, Нарвский, Ивангородский и Ямский уезды ливонского генерал-губернаторства. Нанеся ещё несколько поражений шведским войскам, князь вернулся во Псков. Действия князя позволили вернуть инициативу русским войскам, утерянную после поражения под Валком.

В 1660-х годах Новгородский полк князя Хованского оказался главной действующей армией в Литве, одному этому полку обычно противостояло всё войско Великого княжества Литовского (в виде отдельных соединений), иногда усиленная коронными частями. Основные русские войска концентрировались в это время в районе Смоленска, как наиболее важного стратегического пункта.

Армия Хованского успешно действовала в Литве, в целом контролируя ситуацию. В феврале 1659 Хованский одержал блестящую победу над частью литовской армии под Мяделем. За эту победу 27 марта 1659 года на Вербное воскресенье князь Иван Андреевич был пожалован в бояре с почетным титулом «наместника Вятского».

В конце 1659 — начале 1660 года, Хованский во главе Новгородского полка совершил поход по отложившимся от царской власти юго-западным землям Литвы, вновь подчиняя их России. Поход, поддержанный восточно-белорусской шляхтой, имел карательный характер по отношению к местной шляхте, крестьянам давали волю. Благодаря быстрым и решительным действиям были взяты Гродно, Новогрудок, Каменец, Брест и ряд других городов. Из Бреста конные сотни Хованского воевали земли Короны, появляясь у Люблина и Холма, а также в 20 вёрстах от самой Варшавы. Под Малчами был разбит и взят в плен литовский воевода Михаил Обухович. Обременённый богатой добычей, Хованский отказался от дальнейшего продвижения на запад и обратился на восток, где ещё оставались три крупные непокорённые крепости. Однако начатая им осада Ляхович не увенчалась успехом.

Прибытие на театр военных действий в Литве крупных польских соединений, которые высвободились после Оливского мира со Швецией, значительно осложнило положение Хованского. В битве под Полонкой (27 июня 1660 года) он потерпел серьёзное поражение. В битве под Друей (февраль 1661) Хованскому удалось разбить польское войско Кароля Лисовского и взять его в плен. Однако под Кушликами (4 ноября 1661 года) Хованский вновь потерпел поражение. Тем не менее, Новгородский полк, вынужденный в основном полагаться на свои силы, продолжал военные действия в Литве. Это сковывало значительные силы Речи Посполитой, которые пытались нейтрализовать Хованского, и отвлекало их от южного театра военных действий.

В 1664 году с целью отвлечения войск короля Яна II Казимира с южного театра военных действий, полк Хованского предпринял рейд в Литву. Войска князя «выжгли и высекли» Дубровну, Оршу, Черею, Толочин, «жгли до самого Борисова» и с 16 февраля до 27 марта 1664 разбили в трех боях несколько неприятельских полков.

5 и 6 июня 1664 в результате боев на р. Лучосе, Хованским было захвачено Гетманское знамя Михаила Паца, но после отбитой атаки многие всадники Хованского не отошли в табор, а бежали с поля боя прямо по домам Сильно поредевшие от дезертирства полки Хованского были разбиты войском Паца, князь с трудом прорвался «обозом» в Витебск. Хованский, по словам Паца, потерпел сокрушительное поражение, потеряв весь обоз, 10 пушек и 63 штандарта, однако ушёл князь «обозом», пушек у него в распоряжении не было и конница Новгородского полка (в лучшие времена насчитывавшая не более 4000 человек) не могла иметь такое количество знамен.

В результате поражения под Витебском вместо князя Якова Черкасского главным новгородским воеводой назначался князь Юрий Долгоруков. Князя Хованского, которому было бы «невместно оказаться у князя Юрья в товарищах», отозвали в Москву. Однако к концу 1664 года проявилась неспособность нового воеводы управлять строптивым Новгородским полком, в котором дворяне могли просто отказаться выступить на службу. Князь Иван Андреевич был возвращён в Новгородский полк в должности полкового воеводы. Князь восстановил контроль над полком и возобновил активные действия в Литве, разбив войска Речи Посполитой в битве на Двине.

Возглавляя Новгородский полк, князь Иван Андреевич внес значительный вклад в организацию военного дела на западных рубежах России. В 1660 году князь организовал гусарские роты, которые в 1661 году были развернуты в полк.

Деятельность Хованского оставила глубокий след в сознании польских и литовских современников. Постоянное чрезмерное восхваление и преувеличение побед над Хованским всеми, сколько-нибудь причастными к ним, мемуаристами показывает значение в их глазах этой личности и полка Новгородского разряда — одного из самых слабых и ненадежных в русской армии.

По отзывам его соотечественников, например, враждовавшего с ним Ордина-Нащокина, князь Хованский был весьма самонадеянным воеводой и неоднократно осуждался за свои действия царем Алексеем Михайловичем. Царь в одном из своих писем советовал ему не возноситься своей службой: «Я тебя взыскал и выбрал на службу, а то тебя всяк называл дураком».

В 1678-1680 годах руководил обороной южных рубежей России от турок и крымских татар.

В 1681—1682 годах возглавлял Сыскной приказ, Стрелецкий приказ (1682 год), Судный приказ (1682 год).

Во время Стрелецкого бунта 1682 года был назначен царевной Софьей руководителем выступивших за неё стрельцов, однако начал играть в собственную игру, используя для давления на правительство среди прочего старообрядцев. Этот этап стрелецкого бунта получил название Хованщина. После того, как Софье и её сторонникам удалось выехать из Москвы, Хованский прибыл на переговоры с ней в село Воздвиженское, где был казнён вместе с сыном князем Андреем Ивановичем. Другой сын Пётр был сослан на Север, при Петре I помилован и воеводствовал в Киеве.

По материалам Википедии

Шакловитый Фёдор Леонтьевич — русский государственный деятель, Думный дьяк (1676-1686), Думный дворянин (1688), окольничий (1689), глава Стрелецкого приказа (1682-1689), сторонник и фаворит царевны Софьи Алексеевны.

Родился в середине 1640-х. Был родом, по мнению одних, из села Новоселок, близ Брянска (по Устрялову, близ Курска), а по мнению других, из села Новоспасского, около Курска.

Никаких определенных сведений о Шакловитом нет до 1673 года, когда он был взят в подьячие Тайного приказа. О прежней службе Шакловитого сохранилось лишь упоминание в повествовании XVII в. "О расстриге С. Медведеве", где говорится, что Шакловитый "первее получи малый чин, подьячих глаголемых площадных, потом бысть в приказе тайных дел, в том же чине и имени".

В 1682 г. Шакловитый уже думный дьяк, читающий 17-го сентября в заседании Боярской Думы доклад по делу кн. Хованского, а 10-го декабря того же года царевна София назначает его начальником Стрелецкого Приказа. Поручение в то смутное время такой важной должности, где Шакловитый мог располагать грозной силой стрельцов и в то же время ведал тайную полицию (так как в Стрелецком Приказе часто бывали розыски по доносам и изветам), — показывает, каким доверием он уже тогда пользовался у царевны.

Шакловитый быстро сумел обуздать распущенных Хованским стрельцов, удалив наиболее неспокойных из Москвы, а остальных приструнив крутыми мерами. Этим он дал Софье случай окончательно убедиться в его такте и энергии. В преданности же Шакловитого Софье нечего было сомневаться, так как в ее могуществе он не мог не видеть единственной опоры своего благополучия. Худородный подьячий, благодаря своим личным качествам достигший звания окольничего и высших служебных степеней и сделавшийся одним из первых лиц в государстве, Шакловитый искренно презирал тогдашнее родовитое боярство за его исключительную преданность местническим традициям и отзывался об нем, как о "зяблом дереве".

Боярство же того времени тянуло к Нарышкиным, видя в партии Софьи продолжателей реформ царя Феодора Алексеевича. Поэтому Шакловитый, прекрасно понимая, что бояре его ненавидят как выскочку и не поцеремонятся с ним, если восторжествуют вместе с Нарышкиными, сделался верным приспешником Софьи и все свои силы отдал на служение ее делу. Положение свое, в случае успеха Софьи, он тем более мог считать обеспеченным, что стал к ней в интимные отношения, соперничая в этом с князем Василием Васильевичем Голицыным.

В особенном фаворе Шакловитый был в отсутствие Голицына, по случаю Крымских походов. Современник, князь Борис Иванович Куракин, пишет, что "в отбытие князя Василия Голицына с полками в Крым, Федор Щегловитой весьма в амуре при царевне Софии профитовал, и уже в тех плезирах ночных был в большей конфиденции при ней, нежели князь Голицын, хотя не так явно. И предусматривали все, что ежели бы правление Софии продолжилось, конечно бы князю Голицыну было от нее падение или б содержан был для фигуры за первого правителя, но в самой силе и делех бы был помянутой Щегловитой".

Связав, таким образом, свою участь с судьбой правительницы, Шакловитый уже заблаговременно начал подумывать о способах предотвратить грозу, надвигавшуюся с приближением совершеннолетия царя Петра. Убедившись, что для Софьи единственным верным средством удержать власть в своих руках было венчаться на царство, Шакловитый стал деятельно помогать правительнице в подготовительной работе к этому решительному шагу. Есть сведения, что Шакловитый собирался провести это дело через стрельцов, но августовские события 1689 г. положили конец стремлениям Софьи и ее приверженцев.

В ночь с 7-го на 8-е августа 1689 г. к царю Петру в Преображенское прибыли доносчики с изветом от восьми стрельцов, что их товарищи готовятся идти в Преображенское и убить Петра и его мать. Последовало известное бегство Петра в Троицкий монастырь, где и началось следствие по этому доносу. Руководителем заговора доносчики назвали Шакловитого, и потому к Софье пришло (1-го сентября) от Петра требование выдать его как главного зачинщика "бунта" и "смертного убивства". Царевна колебалась исполнить это требование, рассчитывая на поддержку стрельцов; но после того как к ней явились 6-го сентября стрельцы с челобитьем о выдаче "изменника" Шакловитого, ей ничего не оставалось делать, как подчиниться требованию Петра.

7-го сентября Шакловитый был выдан и доставлен к Троице. В расспросе перед боярами он категорически отрицал взведенные на него обвинения, но под пыткой повинился во всем, в чем обвинялся. На следующий день Шакловитого повели на вторичную пытку, но он обещал все сказать откровенно, если его не станут мучить, и пытка была отменена. Шакловитый потребовал бумаги и чернил и собственноручно написал предсмертное показание, в котором объявил, что умысла на жизнь царя Петра у него никогда не было, сознался, что об убийстве царицы Наталии Кирилловны были разговоры, причем предполагалось поджечь в Преображенском, только "на мере не стало"; венчаться на царство царевне не советовал.

11-го сентября состоялся боярский приговор, по которому окольничий Шакловитый был присужден к смертной казни. На следующий день, 12-го сентября 1689 г., Шакловитый был казнен на плахе, на площади перед Троицкой лаврой близ Московской дороги. В заключение необходимо заметить, что вопрос о существовании заговора на жизнь Петра и о виновности Шакловитого еще окончательно не выяснен и некоторые исследователи склонны к отрицательному решению (например, Прозоровский, стр. 326 и сл.).

Н. Мичатек_«Русский биографический словарь А. А. Половцова»