В начало

За много веков в хранилищах церковных храмов византийских императоров накопилось большое количество манускриптов разных эпох и государств. К середине XV столетия царствующая династия Палеологов стала обладательницей ценного собрания книг .

Существует предположение, что во время осады турками Константинополя в 1453 году бесценные манускрипты вывезли из города и спасли от варварского уничтожения. Семь генуэзских судов, пять венецианских и пять судов, принадлежавших Константинополю, прорвали турецкую блокада и ушли в открытое море. Древние свитки и книги, в итоге оказались в Риме.

Дальнейшую судьбу византийской библиотеки связывают с именем Софьи Палеолог (1455-1503).

Это представительница византийской императорской династии Палеологов, племянница Константина XI. После падения Византийской империи семья Палеологов вынуждена была перебраться в Италию, где проживает под покровительством главы католической церкви.

В 1467 году умирает Мария Тверская (1442-1467) – жена великого Московского князя Ивана III (1440-1505). Владыка христианских восточных земель остаётся вдовцом.

Папа Павел II, стремясь сгладить противоречия между Католической и Православной церквями, решил найти путь к согласию и сотрудничеству, а также усилить своё влияние на востоке. Софья, невеста императорской крови, должна была стать связующим звеном в политике папского престола.

В 1469 году Папа Римский предлагает великому Московскому князю Ивану III сочетаться в браке с 14-летней Софьей Палеолог. В качестве приданого за девушкой подошла библиотека древних книг и свитков. На переговоры, сборы и переезд ушло три года.

Бесценное духовное богатство в виде манускриптов прибыло в Москву вместе с Софьей Палеолог.

Предание гласит, что опасаясь пожаров, великая княгиня повелела схоронить книги и свитки в подвале церкви Рождества Богородицы.

В начало

Первое упоминание о библитеке содержится в «Житии Максима Грека». Максим Грек - образованный человек, полиглот, книжный знаток, подлинный ученый- энциклопедист. Светское имя его Михаил Триволис.

В марте 1515 года на Афон пришла грамота московского великого князя. Василий Иванович просил прислать для разбора княжеской библиотеки старца Савву. Но Савва был слишком дряхл для такой далекой поездки, и выбор пал на Максима Грека. В грамоте с Афона указывалось на него как на «искусного божественному писанию и на сказание или толкование всяких книг и церковных, и глаголемых еллинских».

В Москву Максим прибыл в 1518 году и оставался на Руси до конца жизни. Считают, что он нужен был только для перевода на русский язык греческих книг, что никакой библиотеки в Москве не было. Но в некоторых сказаниях о Максиме Греке прямо говорится, что он был призван для разбора богатейшей библиотеки московских князей и для составления каталога.

«По меле же времени великий государь приснопамятный Василий Иоанович сего инока Максима призвав и вводит его во свою царскую книгохранителышцу и показа ему бесчисленное множество греческих книг. Сей же инок во многоразмышленном удивлении бысть о толиком множестве бесчисленного трудолюбного собрания и с клятвою изрече пред благочестивым государем, яко ни в Грецех толиков множество книг сподобихся видети... Аз же, - сказал Максим Грек, - ныне, православный государь, Василий самодержьче, никогда только видех греческого любомудриа, яко же ваше сие царское рачительство о божественном сокровище. Великий же государь Василий Ивановичь в сладость послуша те его и преда ему книги на рассмотрение разбрати, которые будет еще непреложены на русский язык».

В «Сказании» нет сведений о том, составил ли Максим Грек каталог, какие книги были в библиотеке, какие произвели особенно сильное впечатление. Известно, однако, что он перевел вначале «Толковую псалтырь», а потом, по просьбе Василия III, занимался переводом и исправлением других богослужебных книг...

Второе сообщение о московской библиотеке уже записано со слов очевидца; оно отличается большей обстоятельностью и конкретными деталями о тройных замках и о двух сводчатых подвалах.

Бывший рижский бургомистр Франц Ниенштедт в том же XVI веке составил «Ливонскую хронику». В ней есть рассказ о выселении в 1565 году немцев из Дерпта в русские города. Эта мера была вызвана тем, что Иван Грозный подозревал жителей в тайных связях с врагами России.

Среди выселенных в Москву оказался и пастор одной из церквей Дерпта - магистр Иоганн Веттерман вместе с некоторыми своими прихожанами. В «Ливонской хронике» приводится такая история. «Веттермана, как ученого человека очень уважал великий князь, который даже велел в Москве показать ему свою либерею, которая состояла из книг на еврейском, греческом и латинском языках и которую великий князь в древние времена получил от константинопольского патриарха, когда предки его (царя) приняли христианскую веру по греческому исповеданию. Эти книги как драгоценное сокровище хранились замурованными в двух сводчатых подвалах.

Так как великий князь слышал об этом отличном и ученом человеке, Иоганне Веттермане, много хорошего про его добродетели и знания, потому велел отворить свою великолепную либерею, которую не открывали более ста лет с лишком, и пригласил через своего высшего канцлера и дьяка Андрея Солкана, Никиту Висровату и Фунику, вышеозначенного Иоганна Веттермана и с ним еще несколько лиц, которые знали московитский язык, как-то: Томаса Шреффера, Иохима Шредера и Даниэля Браккеля, и в их присутствии велел вынести несколько из этих книг. Эти книги были переданы в руки магистра Иоганна Веттермана для осмотра. Он нашел там много хороших сочинений, на которые ссылаются наши писатели, но которых у нас нет, так как они сожжены и разрознены при войнах, как то было с Птолемеевой и другими либереями.

Веттерман заявил, что, хотя он беден, он отдал бы все свое имущество, даже всех своих детей, чтобы только эти книги были в протестантских университетах, так как, по его мнению, эти книги принесли бы много пользы христианству. Канцлер и дьяк великого князя предложили Веттерману перевести какую-нибудь из этих книг на русский язык, а если согласится, то они предоставят в его распоряжение трех вышеупомянутых лиц и еще других людей великого князя и несколько хороших писцов, кроме того, постараются, чтобы Веттерман с товарищами получали от великого князя кормы и хорошие напитки в большом изобилии, а также хорошее помещение и жалованье и почет, а если они только останутся у великого князя, то будут в состоянии хлопотать и за своих».

Веттерман и его товарищи решили день посовещаться. Предложение было очень уж заманчивым. Но тут взяло их раздумье: «Как только они кончат одну книгу, то им сейчас же дадут переводить другую, и, таким образом, им придется заниматься работой до самой своей смерти».

Немцы отказались, но отказ свой облекли в такую форму: «Когда первосвященник Онаний прислал Птолемею из Иерусалима в Египет 72 толковника, то к ним присоединили наиученнейших людей, которые знали писание и были весьма мудры; для успешного окончания дела по переводу книг следует, чтобы при совершении перевода присутствовали не простые миряне, а наумнейшие, знающие писание и начитанные люди». Этот вымышленный предлог немцы и просили передать Ивану Грозному.

«При таком ответе, - продолжает хроникер, - Солкан, Фуника и Висровата покачали головами и подумали, что если передать такой ответ великому князю, то он может им прямо навязать эту работу , и тогда для них ничего хорошего из этого не выйдет; им придется тогда, что и наверное случится, умереть при такой работе, точно в цепях. Поэтому они донесли великому князю, будто немцы сами сказали, что поп их слишком несведущ, не настолько знает языки, чтобы выполнить такое предприятие. Так они все и избавились от подобной службы. Веттерман с товарищами просили одолжить им одну книгу на шесть недель; но Солкан ответил, что если узнает про это великий князь, то им плохо придется, потому что великий князь подумает, будто они уклоняются от работы».

Свое повествование Франц Ниенштедт заканчивает ссылкой на очевидцев: «Обо всем этом впоследствии мне рассказывали сами Томас Шреффер и Иоганн Веттерман. Книги были страшно запылены, и их снова запрятали под тройные замки в подвалы».

В 1724 году пономарь церкви Иоанна Предтечи на Пресне Конон Осипов заявил, что некий дьяк Василий Макарьев перед смертью поведал о подземном ходе от Тайницкой башни до реки Неглинной.

Ссылаясь на рассказ умершего дьяка, Осипов описывал хранилище так:

“Есть в Москве под Кремлём-городом тайник, и в том тайнике есть две палаты, полны наставлены сундуками до стропу. А те палаты за великою укрепою; у тех палат двери железные, поперёк чепи в кольца проёмные, замки вислые, превеликие, печати на проволоке свинцовые, а у тех палат по одному окошку, а в них решётки без затворов. А ныне тот тайник завален землёю, за неведением, как виден ров под Цехаузной двор и тем рвом на тот тайник нашли на своды, и те своды проломаны и, проломавши, насыпали землю накрепко”.

О книгах пономарь не упоминал, но сторонники версии существования либереи считают, что речь идет о ней. Петр I, интересуясь древностями для Кунсткамеры, повелел Осипову найти сей ход. Однако раскопки оказались неудачны.

В 1734 году, Осипов опять обратился в Сенат, попросив денег и 20 рабочих-арестантов. Но оказалось, что пономарь скрыл факт первых раскопок, а в своей церкви еще и проворовался и надеялся казенными деньгами покрыть недостачу. Раскопки запретили, а Осипова наказали.

В начало

В 1834 году немецкий профессор права Вальтер Клоссиус (1796-1838) издал так называемый «список Дабелова».

Христофор Дабелов (1768-1830) – профессор Дерптского университета нашёл в старых архивах в 1822 году загадочный список. В нём перечислялись очень редкие манускрипты. Возраст некоторых из них исчислялся двумя тысячами лет. Профессор предположил, что перечень составил Иоганн Веттерман сразу после отбытия из Москвы.

250 лет пролежал этот список в архивах, не привлекая особого внимания, во всяком случае, нигде не сохранилось указаний, чтобы кто-нибудь воспользовался им.

В 1822 году профессор Дабелов, опубликовал в юридическом справочнике статью сугубо специального характера. В ней были приведены названия греческих и латинских книг, которые находились в библиотеке русских великих князей. Не всех, а только юридических.

Этот список он обнаружил в архиве приморского городка Пярну, оттуда ему прислали четыре старые тетради - материалы для научного труда.

В одной из них он обнаружил два пожелтевших листка. Безвестный немецкий пастор, которого называют «дабеловским анонимом», перечислил редкие книги московской царской библиотеки. Документ относился к XVI веку. Пастор приводит огромную цифру - 800! Столько греческих и латинских рукописей на пергаменте видел он своими глазами. Сам он описывает лишь некоторые из них.

Профессор снял копию с этого библиографического извлечения, а тетради отправил обратно в Пярну.

Текст документа дабеловского анонима приведенный в статье Вальтера Клоссиуса:

«Сколько у Царя рукописей съ Востока. Таковыхъ всего до 800, которыя частію онъ купилъ, частію получилъ въ даръ.

Большая часть суть Греческія; но также много и латинскихъ. Изъ Латинскихъ видѣны мною:

- Ливіевы Исторіи, которыя я долженъ былъ перевести.

- Цицеронова Книга de republica (4), и 8 Книгь historiarum.

- Светоніевы (5) Исторіи о Царяхъ, также мною переведенныя.

- Tacitus His tor.

- Corpus Ulpiani, Papiniani, Pauli и т. д.

- Книга Римскихъ Законовъ.

- Юстиновы Исторіи.

- Codex Constitut. luiper. Tlieodosii.

- Virgilii Aeneid. и Ith.u (Идилліи?)

- Calvi orationes et poemate" (He Cajus Liciuius Calvus-ли эгпо, коего Рѣчи и Стихотворенiя утрачены ?)

- Justiniani Cod. Constitut. и Codex Novellar.

Сіи манускрипты писаны на тонкомъ пергаментѣ и ,имѣютъ золотые переплеты. — Мнѣ сказывалъ также Царь , что они достались ему отъ самого Императора , и что онъ желаетъ имѣть переводъ оныхъ: чего однако я не быль въ состояніи сделать.

- Саллюстиева война Югурты и Сатиры Сира.

- Caesar. Comment, de bello Gallico и Codri Epithalam.“ (He Поэтъ ли Codrus , котораго имя Bcтpѣчaeтcя у Ювенала и Виргилія; или Antonius Urceus Codrus , который умеръ 1500 г. въ Болоніи ?)

Греческія рукописи, которыя я видѣлъ, суть:

- Полибіевы Исторіи.

- Аристофановы Комедіи.

- Basilica и Novellae Constitutiones , каждая рукопись также въ переплетѣ.

- Pindari Carmina.

- Heliothrop. Gynothaet. (Можешь быть Гелюдоровъ Эротичесмй романъ: Aethiopica ? )

- Haepliestion Geographica.

- Tbeodori, Alhanasii, Zainoreti etc. Interpretationes Novellarum.

- Justin, leg. agrar.

- Zamolei Matbematica.

- Эфановь (Aephani) переводъ Пандектовъ.

- …………….Оrat. и Нуdr.

-…………….pili Historiae.

- Cedr. . ………. (?) Char, и Epigr.

- Baphias (?) Hexapod, и Evr. (?)»

Вальтер Клоссиус выразил большие сомнения на счёт подлинности данного списка. Дабелов передал ему не подлинник, а копию, написанную собственноручно на немецком языке XIX века. Оригинал же непонятным образом пропал. Его загадочное исчезновение профессор Дерптского университета объяснить никак не смог.

В начало

В 1598 году в Москву направился литовско-польский канцлер Лев Сапега для того, чтобы поздравить Бориса Годунова с вступлением на царство, Рим дал ему в "провожатые" своего агента Петра Аркудия. Грек по национальности, он на протяжении 14 лет обучался в Риме. Закончив курс и выдержав положенные диспуты, получил степень доктора философии и богословия.

Петр Аркудий, близкий к книжному делу, хорошо знал греческие и латинские рукописи и, как нельзя больше, подходил для поисков царской библиотеки. Русские, по словам этого агента, сначала рассказывали заманчивые вещи, показывали даже "Четьи-Минеи", но пустить в библиотеку отказались.

Аркудий так и не смог обнаружить ее следов. И, оправдывая неуспех, написал в Рим, что библиотеки нет и никогда не было. Вот строки из этого донесения: "О греческой библиотеке, - относительно которой некоторые ученые люди подозревают, что она находится в Москве, - при всем нашем великом старании, а также с помощью авторитета господина канцлера не было никакой возможности узнать, что она находилась когда-нибудь здесь".

Юрий Крижанич во второй свой приезд в Россию (конец 1659 года) подал через Посольский приказ царю прошение. В нем он добивался того, чтобы его назначили придворным библиотекарем - он готов даже самолично составить каталог.

Вначале Крижанич указывает, что как в древние времена в Египте, Ассирии, Персии, Греции, так и ныне в Европе у всех самодержцев есть библиотеки, а присматривает за ними человек, который много языков знает и в книгах разбирается. Потом переходит к делу:

"Ваше царское величество имеет многие книги. Не зло б было во един ряд их разложити, сочтати, списати, да ваше царское величество на время буде могло очи имел забавити, разумевающе, о цели всякие книги спрашивают и что учат и ради учения да книги пред руками будут. Аще богу и вашему царскому величеству будет угодно, могу в сем деле послужити: бо умеемо четыре языки совершенно: словенский, латынский, немецкий, итальянский; умеемо и другие четыре языка несовершенно: греческий пиеменыи, греческий простыи, польский и венгерский. Сие разумеем и можем преводити на словенский или на латынский язык свершено, хотя ж говорити их совершенно не можемо"...

В библиотеку его не допустили, поручив лишь перевод некоторых книг... Юрия Крижанича считали агентом Ватикана и, в конце концов, сослали в Тобольск.

Поисками библиотеки занимался и Наполеон Бонапарт, войдя в Москву..

Положивший начало крупным изысканиям в Египте, Наполеон, конечно же, не мог пройти мимо загадки библиотеки Ивана Грозного. И, конечно же, подобрался к находке вплотную..

Непревзойденный полководец все последующие годы, которых тоже оставалось около двадцати (как у царя Ивана после выезда из Москвы), проиграл все свои битвы.

Реставрация, происшедшая очень ненадолго - всего на сто дней, - на самом деле была не триумфом, не взлетом, а началом окончательного падения Наполеона: под строгим надзором он скончался от неизвестной болезни, вероятно, все же отравленный кем-то из приближенных.

В начале 1891 года доктор истории Эдуард Тремер приехал в Москву. Целью его поездки был поиск сведений о легендарной библиотеке Ивана Грозного, которая, по приказу царя, была вскрыта из тайников в 1565 году для осмотра ученому немцу пастору Иоанну Веттерману.

В столице России Доктор Тремер провел несколько месяцев, но ни в одном из рукописных хранилищ Москвы он не встретил ничего, что хотя бы косвенно указывало на принадлежность данных рукописей к книгохранилищу Ивана Грозного.

После этого визита Тремер остановился на мысли, что библиотека должна храниться в неоткрытых тайниках - катакомбах Кремля - по невниманию или умыслу забытая и замурованная вовремя многочисленных перестроек внутри Кремлевских стен..

Никаких результатов Тремер не добился, а уезжая на родину, изрек: «Наука поздравит Россию, если ей удастся отыскать свой затерянный клад».

В 1894 году директор Исторического музея князь Щербатов занялся поисками таинственной библиотеки. Под Троицкой башней Кремля он обнаружил большую и высокую подземную палату с прекрасно сохранившимися белокаменными сводами. Палата была пуста, но из нее ход вел в еще один тайник, потом был третий и четвертый, но библиотеки в них не оказалось.

Под Арсенальной башней Кремля он обнаружил подземный ход, уходивший вниз и разветвлявшийся в двух направлениях. Однако оба хода были перекрыты фундаментами более поздних строений. Деньги, отпущенные на поиски, закончились, и исследование пришлось закончить.

С начала XX века поисками библиотеки активно занимался археолог И. Я. Стеллецкий. В 1914 году, исследуя архивы города Пярну (Эстония), он обнаружил оригинал так называемого «Дабеловского списка» библиотеки Ивана Грозного — упоминания об этом сохранились в его дневнике.

Однако дальнейшие исследования Стеллецкого прекратились из-за начавшейся Первой мировой войны.

Он провёл безуспешные разыскания в Москве, Коломенском, Александрове, Вологде и многих других местах. Деятельность Стеллецкого позже была подробно описана Романом Пересветовым в книге «Тайны выцветших строк».

Поиски в Арсенальной башне Московского Кремля были проведены им ещё в 1912 и 1914 годах, однако застряли из-за отсутствия средств.

Повторные раскопки состоялись в 1933—1934 годах с разрешения комендатуры Кремля.

В 1935 году по непонятным причинам они были приостановлены, хотя в ходе раскопок обнаружили белокаменный ход под Кремлём из угловой Арсенальной башни через среднюю Арсенальную башню до Арсенала.

Новый всплеск общественного интереса к проблеме поиска библиотеки произошел в 1962 г., во время хрущевской оттепели, когда при поддержке главного редактора «Известий» Аджубея в газете «Неделя» напечатали отдельные главы из неизданной книги Стеллецкого. Публикацией был вызван поток читательских писем, что и поспособствовало созданию общественной комиссии по розыску библиотеки под председательством академика Тихомирова.

По результату работы комиссии предусматривались архивные изыскания, изучение топографии Кремля, археологические раскопки. Но после прихода к власти Брежнева и смерти в 1965 году Тихомирова руководство страны отказалось от поддержки работ комиссии и Кремль вновь стал недосягаемым.

Поиски возобновились в 1995 году по инициативе коммерсанта Германа Стерлигова. При Дворянском Собрании Москвы был создан поисковый «штаб». После подготовительного этапа — работы в архивах — состоялось несколько экспедиций. Поиски велись в Александровской слободе, а также под Рязанью и Вологдой.

В июле 1997 года был даже создан специальный совет содействия во главе с Ю. М. Лужковым. Мэрия выделила значительные средства.

В 1999 году поиски вновь прекратились.