Россия, русские, Русское государство – темы многочисленных сочинений Западной Европы на протяжении многих веков. Трудно даже вообразить ту огромную информацию, которая содержится в самых разных сочинениях. Насколько была популярна тема России на Западе в XV – XIX вв., можно судить хотя бы по тому, что ее касались классики мировой литературы. Так, в одной из глав «Гаргантюа и Пантагрюэля» Рабле повествуется о Московии; в комедию Шекспира «Напрасные усилия любви» включена целая сцена с переодеванием в «московские костюмы», а герои произносят сентенции о самих русских; в Германии, в «народной книге» о докторе Фаусте, помещен раздел с описанием России. Все эти произведения относятся к XVI веку.

Появился особый художественный жанр ряда европейских литератур, посвященный Московии XV – XVII веков, России XVIII –XIX веков. Этот жанр получил общее название «Россика». Включал он и произведения путешественников, побывавших в России.

По своему социальному и национальному составу авторы сочинений чрезвычайно разнообразны. О России писали итальянцы, немцы, шведы, поляки, англичане, австрийцы, голландцы, французы. Это были профессиональные дипломаты, политики, военные, разведчики, люди свободных профессий: литераторы, художники, врачи, купцы. Одним словом, все, кто обладал острым умом, хорошей памятью и умением излагать свои наблюдения, пытались запечатлеть увиденное. В их мемуарах жизнь России, быт и нравы ее жителей даны в оценке людей иной культуры, иных традиций.

Многоликая палитра мнений, отношений к России представляет значительный интерес, ибо дает возможность увидеть огромную страну глазами современников с разных сторон. В этом исключительная ценность записок иностранцев. Как отметил известный советский историк академик М. Н. Тихомиров, «в ряде случаев иностранцы рассказывают о таких событиях, которые без их известий остались бы тайной для позднейших поколений».

Мемуары, конечно же, далеко не беспристрастны, субъективны. У иностранцев зачастую превалирует высокомерный взгляд на Россию, предвзятая неприязнь к некоторым явлениям русской жизни. И, как правило, восприятие русских иностранцами стереотипно. Но эти свидетельства – зеркальное отражение эпохи. В этом их главное и принципиальное отличие от трудов историков и произведений исторических романистов.

В начало

Адамс, Климент, англ. Clement Adams (1519?—1587) — второй капитан корабля «Эдуард Бонавентура» в экспедиции Ричарда Ченслора, посетивший в 1553—1554 годах Русское государство и оставивший записки с описанием своего путешествия.

Лондонские купцы собрали шесть тысяч фунтов стерлингов и снарядили три корабля: «Добрая Надежда», «Благое Упование» и «Эдуард Благое Предприятие».

Экспедиция началась 11 мая 1553 года, два корабля быстро погибли, и только «Эдуард», где командовал главный кормчий флотилии Уиллоби Ричард Ченслер, дошел до Северной Двины, а откуда до Москвы.

В этой экспедиции вторым капитаном флотилии был Климент Адамс. Он оставил воспоминания о пребывании в Москве.

В начало

Барберини Рафаэль — происходил из знатной римской фамилии, посетил Московию в 1564 году в качестве частного человека с рекомендательным письмом от английской королевы Елизаветы к Ивану Васильевичу. Прибыл он в Москву из Антверпена через Амстердам, Вестфалию, Любек, Мекленбург, Померанию, Данциг, Кенигсберг, Ригу, Ревель, Нарву, Новгород, Торжок и Тверь. По желанию графа Нубарола и настоятельной просьбе кардинала Амелио он описал все, что видел и слышал в России. Его рукопись до сих пор хранится в Риме в Барберинской библиотеке, под следующим заглавием: "Relazione di Moscovia Scritta da Raffael l o Barberino al conte di Nubarola, Anversali l6 ottobre, 1565 г.". Точный список ее находится в числе рукописей музея гр. Румянцева. Путешествие Барберини изложено в виде письма к отцу и в подлиннике начинается словами: "Onorando Padre!". Издавалось оно и в XVI и в XVII ст. несколько раз на разных языках. На русском языке оно появилось впервые в 1842 г. в переводе г. Любича-Романовича (см. "Сын Отеч.", 1842 г., №№ 6 и 7). Так как Барберини более всего интересовался состоянием нашей торговли, то у него особенно ценны известия о ней, о ценах, стоявших тогда на предметы вывоза и ввоза, количестве вывозимых предметов и т. д.

В начало

Джером Баус — член английского парламента и посланник английской королевы Елизаветы I в Москву. В 1583—1584 годах посещал Московию как дипломат.

В 1582 году Иван Васильевич Грозный отправил в Лондон посольство, во главе которого был поставлен дворянин Федор Писемский для заключения союза с Англией против Польши и для переговоров о женитьбе царя на племяннице королевы — Марии Гастингс.

Ни по тому, ни по другому вопросу Писемский ничего не добился от лондонского правительства и в 1583 году вернулся в Москву. С ним Елизавета отправила и Боуса, главною целью посольства которого было настаивать на новом подтверждении всех прежних привилегий Беломорского английского общества и требовать вознаграждения за незаконные поборы и убытки, нанесенные английским купцам, а вместе с тем, он должен был отклонить Иоанна и от союза, и от брака.

Такая миссия создала Джерому Боусу довольно неприятное положение в Москве, ухудшавшееся еще вследствие его «заносчивости и дерзкого поведения». Особенно он много жаловался на притеснения от приставленных к нему кормовщиков и думного дьяка Щелкалова. Но пока был жив Грозный, увлекавшийся мыслью о женитьбе на англичанке, Боус все-таки пользовался некоторым доверием и успел выговорить у царя подтверждение всех торговых привилегий англичан.

Но на другой же день по смерти Иоанна, Щелкалов приказал оцепить дом, в котором жил посол, и никого не впускать и не выпускать из него. В таком положении Боус находился 9 недель. Наконец, в мае он был представлен новому царю и получил отпуск, награжденный дарами и грамотою, подтверждающею прежние торговые льготы англичан.

Но ни даров, ни грамоты озлобленный посланник не привез в Лондон, то и другое было им оставлено в Архангельске. В своем донесении Елизавете о переговорах и положении английских купцов в Московском государстве он многое сообщил в ущерб истине, как обнаружилось из посольства Бекмана. Так, он сначала доносил, что англичанам новым царем воспрещено торговать в России, а затем, когда это было опровергнуто Бекманом, говорил, что с англичан берут пошлины, а с других не берут. Хотя и это было отвергнуто Бекманом, тем не менее Елизавета в грамоте к царю, врученной Бекману при его отъезде, называла Боуса человеком рассудительным и искусным в ведении дел и долго еще продолжала его оправдывать перед московским правительством, утверждая, главным образом, то, что «клеветы и противодействие царских слуг рассердили его и заставили забыть о своих обязанностях».

В начало

Даниил, принц из Бухова, советник Императорского Апелляционного суда в Чехии, родился 14 сентября 1546 г.

Как ловкий и образованный человек, он пользовался большим доверием двух императоров: Максимилиана I и Рудольфа II, и два раза был посылаем в Москву в качестве чрезвычайного посла: первый раз в 1576 г, во второй раз в 1578г.

Первое посольство было совершено по следующему случаю: в 1572 г. умер в Польше последний из Ягеллонов (Майловцев), и Максимилиан, желая посадить на польский престол австрийского эрцгерцога Эрнеста, просил содействия Ивана IV. В то же время послам было наказано замолвить слово у грозного царя за Ливонию. Как известно, планы Максимилиана относительно Польши рушились, ходатайство же относительно Ливонии было отклонено царем.

О первом своем посольстве Даниил, принц из Бухова по приказанию императора составил в 1577 г. записку на латинском языке, разделенную на десять глав.

Принц умер в 1608 г. в Силезии в Бреславле. Через шестьдесят лет после eгo смерти, в 1668 г., в Нейсе было издано ero сочинение под заглавием «Moscoviae ortus et progressus», следующие издания— 1679, 1681, 1687 гг.

В начало

Александр Гваньини (Alexander Gwagninus) был итальянцем по крови и родился на севере Италии в городе Вероне в 1538 г. О его бурной жизни точных сведений сохранилось немного. Известно, что он происходил из знатной семьи и получил рыцарское воспитание, в котором к середине XVI в. от рыцарских традиций классического средневековья остались необходимые добродетели: обязанность быть верующим христианином, мужественно сражаться с врагами, слагать стихи, играть в шахматы, фехтовать.

В середине 1550-х гг. юноша Гваньини вместе с отцом приехал в Польшу, где поступил на военную службу к последнему королю Ягеллонской династии Сигизмунду II Августу (1520-1572 гг.). В истории Польши правление этого короля было временем, когда буйное шляхетское сословие достигло наивысшего процветания, была подписана Люблинская уния с Литвой (в 1569 г.), в 1550 г. началась Ливонская война; король покровительствовал наукам и искусствам.

Обстоятельства благоприятствовали молодому,предприимчивому, одаренному человеку, собиравшемуся сделать карьеру. Гваньини, питавший склонность к естественным наукам и математике, начал как военный инженер. Проследить в деталях его военную карьеру трудно, но очевидно, что ему довелось участвовать во многих сражениях Ливонской войны при Сигизмунде II Августе и знаменитом Стефане Батория (1533-1586 гг., польском короле с 1575 г.), где он показал себя незаурядным храбрецом.

Гваньини, по свидетельству современников, одинаково хорошо владел пером и шпагой. Кроме военного дела, в круг его занятий входило изучение географии, политики и этнографии Польши и сопредельных с нею государств. Он был хорошо образованным европейцем второй половины XVI в., знал несколько европейских языков-немецкий, итальянский, разумеется, латынь, со временем выучился свободно говорить и читать по-польски; знакомство с его сочинениями дает основание полагать, что он владел литовским и русским языками.

С течением времени Гваньини принял польское подданство и целых восемнадцать лет занимал важный пост коменданта старинного польского города Витебска, который ему пришлось оборонять от русских войск. Совершенно ополчившись, под конец жизни он обосновался в столичном польском городе Кракове, где вел жизнь, достойную его высокого чина королевского ротмистра.

Умер Гваньини в 1614 г. На гравюре неизвестного автора XVII в. изображен «Александр Гваньини, веронец, золотой рыцарь и начальник пехоты, семидесяти трех лет»,- гордого вида подтянутый пожилой человек с умным, строгим, слегка саркастическим взглядом больших глаз, рыцарь и мыслитель.

Потомкам Гваньини стал известен как автор одного из самых интересных повествований о России XVI века, принадлежащих перу иностранца. Безымянный литератор пушкинского времени так представлял Гваньини русскому читателю: «Среди шума военного занимаясь науками, он написал... весьма важную книгу о нашем отечестве, где сообщает любопытные и почти всегда достоверные сведения о естественном и гражданском состоянии России».

«Описание Московии» является самостоятельным произведением и представляет собой замечательный образец европейской публицистической прозы XVI в. Автор, по-видимому, поставил перед собой двоякую задачу: дать историко-географический очерк Московии, сравнительную характеристику ее областей и, кроме того, описать тиранию Ивана Грозного, яркое политическое явление русской истории.

Позиция Гваньини в отношении тирании русского государя является существенно важной для понимания его политических воззрений. Хотя нельзя говорить ни о стройной системе социологических взглядов автора, ни тем более о том, что Гваньини был политическим писателем, в его трудах нашли блестящее отражение традиции шляхетской вольности и философские принципы гуманизма. «Нынешний государь Московии Иоанн Васильевич,- пишет Гваньини,- властью, которой он обладает над своими подданными, далеко превосходит монархов всего мира... Но так как весь народ, подчиненный московскому князю, предпочитает подвластное положение свободе, то неизвестно, не требует ли он такого тирана, соответствующего его нравам, который смог бы укротить его необузданность».

В начало

Гейденштейн Рейнгольд - польский историк XVI века.

Родился около 1556 г. в Пруссии, где отец его владел селом Солец близ Данцига (отсюда прозвание Г. Solecius).

В 1566 г. поступил в Кёнигсбергский университет, с 1571 г. учился в Виттенберге, с 1577 г. — в Падуанском университете.

После 1581 года посетил Францию, где был представлен маркграфу Георгу Фридриху фон Ансбах, регенту-герцогу Пруссии (с 1578 г.).

С октября 1583 г. назначен его агентом при польском дворе, в 1583—1611 гг. получал за эту должность денежное довольствие из Пруссии.

С 1582 г. — секретарь польского короля Стефана Батория.

В 1585 г. получил польское гражданство и подтверждение своего «франкского дворянства». Пользовался покровительством канцлера Яна Замойского и сохранил свою должность секретаря также при короле Сигизмунде III.

Неоднократно выступал посланником, особенно в герцогстве Пруссия и в Данциге. После смерти Георга Фридриха (1603) повлиял, благодаря своему двойному положению, на принятие регентства в Пруссии через посредничество бранденбургских курфюрстов.

Принималучастие в войнах с Москвой.

Из многочисленных сочинений его особенно важно «Записки о московской войне (1578-1582)». Сочинение это вошло в состав изданной только в 1672 г. книги Гейденштейна"Rerum Polonicarum ab excessu Sigismundi Augusti libri XII". Немецкий перевод комментариев, принадлежащий Ретелю, появился в 1590 г.

Сочинение это издано А. В. Старчевским в "Historiae ruthenicaescriptores" (1841), в польском переводе Глищинского (СПб., 1857), под редакцией В. Д. Спасовича, и в русском переводе (изданном Археографической комиссией) с предисловием В. Г. Васильевского.

Этот труд Гейденштейна является источником первостепенной важности для истории русско-польских отношений того времени. При составлении его автор пользовался официальными документами и рассказами очевидцев; есть даже основание предполагать, что труд его просмотрен был Замойским и самим Баторием.

В начало

Горсей Джером (ум. после 1626), английский дворянин; удачливый торговый агент и коммерсант. Жил в Москве с 1573 до 1591; выполняя поручения английской королевы Елизаветы и Бориса Годунова, периодически посещал Англию. Заведовал конторой Московской компании британских купцов и добился громадных привилегий для английских купцов. Автор сочинения о России «Записки о России.XVI – начало XVII в.».

Почти два десятилетия – с 1573 по 1591 г. – находился он в России по делам коммерческой и дипломатической службы. Типичный представитель английских деловых кругов XVI столетия, Горсей один из самых интересных авторов английской «россики».

Он был агентом «Московской компании» английских купцов, его знали видные русские деятели, бояре Иван Федорович Мстиславский и Никита Романович Юрьев, князь Иван Голицын. Ему покровительствует сам Иван Грозный, а затем и Борис Годунов.

Но открываются злоупотребления английских купцов; Горсея также обвинили в незаконной торговле, в долгах частным лицам и царской казне. Он был арестован и выслан в Англию. Королеве же была доставлена царская грамота, содержащая убийственную характеристику Горсея.

Прожив столь долго в России, Горсей оставил интереснейшие материалы, которыми зачитывались как государственные деятели Англии, так и широкие круги публики. Они неоднократно издавались и в России. Их использовал Н. М. Карамзин в своей «Истории государства Российского».

Помимо всего прочего, в записках есть уникальные портреты Ивана Грозного и Бориса Годунова. Эти портреты тем более ценны, что они даны очевидцем-современником, неоднократно беседовавшем с обоими. У Горсея, представителя Московской компании английских купцов , можно было лучше всего узнать, какие трудности подстерегали путников в дороге, каково жилось иностранцам в чужой стране. Ведь это Горсей додумался, чтобы его не ограбили в дороге и не отняли важное письмо к английской королеве, засунуть его в деревянную флягу с водкой. И никто как Горсей, не мог бы рассказать, чем, собственно, вызывалось неутолимое стремление ездить и ездить к русским, о которых столь многие иностранцы отзывались крайне резко, поскольку Горсея несколько раз выгоняли из Московии, запрещали ему въезд, грозили за непослушание разными карами, а он все равно возвращался и возвращался.

В начало

Одновременно с розысками морского пути в Китай через Северный Ледовитый океан англичане искали сухопутный путь в Китай, Индию и Персию через русские владения. Первым, на кого была возложена эта миссия, был А. Дженкинсон (Jenkinson).

До своего поступления на службу в компанию Дженкинсон много путешествовал, он побывал почти во всех городах Западной Европы, был в Турции, Греции, Палестине, Триполе, Тунисе. Несомненно, это был очень ловкий и способный агент, им очень дорожил Иван Грозный. Свои путешествия Дженкинсон описал в виде дневников. Первое путешествие Дженкинсона из Лондона в Москву началось 12 мая 1557 г. До пределов России он проделал тот же путь, что и Ченслор. Из Холмогор Дженкинсон плыл по Двине. Из Вологды он выехал в Москву на санях 1 декабря. В Москве англичанин был принят Грозным. Пережив в Москве зиму 1557—1558 гг., Дженкинсон отправляется с царскими грамотами в Бухару с намерением пробраться оттуда в Китай. До Астрахани он плыл no Boлгe. Отсюда — на морском судне в сообществе с татарскими купцами через Каспийское море.

После долгих странствий Дженкинсон прибыл в Бухару. Здесь он провел зиму и собрал сведения о торговле с Китаем, Индией и Персией. Из Бухары Дженкинсон думал добраться до Китая или Персии, но войны кочевников с Ташкентом и Кашгаром, лежавшими на пути в Китай, не позволили ему привести в исполнение первый план, a война между Персией и Бухарой — второй план. И он тем же путем вернулся в Россию, везя с собой двадцать пять русских, выкупленных им из рабства, и посланников к русскому царю от государей Бухары, Балха, Ургенича и других.

Успех для торговой компании первого путешествия в Иран был несомненен: Дженкинсону удалось получить торговые привилегии от иранского шаха и специальную привилегию от Ширванского вассала. Привилегия последнего была особенно ценна для английских купцов — «чтобы выше сказанные английские купцы и их компании не платили никаких пошлин за товары, которые они будут покупать или продавать в наших владениях».

Второй раз Дженкинсон приехал в Москву, чтобы оттуда проехать в Персию и разузнать, нельзя ли завести выгодной торговли с персами. Это путешествие было предпринято Дженкинсоном в 1561—1563 гг.

В третий раз Дженкинсон был в Москве в 1566—1567 гг. Тогда же царь Иван Грозный поручил ему вести переговоры о тесном союзе с Елизаветой и о том, чтобы в случае опасности, один государь мог найти убежище и помощь во владениях другого. В надежде на этот союз Грозный даровал англичанам монополию (1567—1569, в 1570 г. была отменена). Елизавета не хотела заключать такого договора с русским царем и медлила с ответом. Царь разгневался и конфисковал имущество англичан в России.

Чтобы смягчить гнев царя в 1568 г. был послан в Россию Томас Рандольф, опытный дипломат, неоднократно выполнявший поручения Елизаветы. Рандольф был встречен неприязненно: семнадцать недель прошло прежде, чем царь ero принял, и все это время держали посла и ero свиту как в заключении. Рандольфу удалось смягчить царя, но не надолго. He видя исполнения своих желаний, Грозный опять наложил опалу на англичан. Тогда английское правительство решило послать в Россию опять Дженкинсона, через посредство которого начались переговоры о союзе. Дженкинсон приехал в Россию в 1571 г. Его долго продержали в Холмoгopax пo случаю мора, бывшего тогда в России. Наконец, почти через семь месяцев он был представлен царю в Александровской слободе; прощальная аудиенция была дана ему в Старице.

В начало

Кобенцель (Kobenzl von Prosseg), Ганс - австрстрийский политический деятель и дипломат. В конце 1575 - начале 1576 вместе с Даниилом Принцем по поручению императора Максимилиана II вел переговоры с русским правительствомвом (16 дек. 1575 в Дорогобуже - с боярами, 24, 26 и 27 января 1576 в Можайске - с Иваном IV) об избрании сына императора Эрнеста польским королем, о прекращении войны в Ливонии и выводе оттуда русских войск. Цель посольства не была достигнута: соглашаясь поддержать кандидатуру Эрнеста, русское правительство решительно отклонило вмешательство Максимилиана в ливонские дела. Материалы о миссии Кобенцеля являются ценным источником по истории внешней политики России, Польши и Литвы 16 века

В начало

Михалон Литвин — псевдоним, под которым было написано сочинение «О нравах татар, литовцев и москвитян». Сегодня исследователи склоняются к мнению, что под этим псевдонимом скрывался известный общественный литовский деятель Венцеслав (Венцлав, Вацлав) Миколаевич, живший ок. 1490—1560 гг.

В. Миколаевич — один из наиболее просвещенных людей своего времени (Венцлав, видимо, получил образование в Краковском университете), патриот, скрывший свое имя, опасаясь нападок, затронутых eгo критикой, магнатов и священников. Трактат Михаила Литвина не является путевыми записками или дипломатическим отчетом о миссии в России. Это полемическое сочинение, которое должно было прозвучать грозным предупреждением для соотечественников — политических и общественных деятелей Великого княжества Литовского. Сочинение было адресовано королю Сигизмунду II Августу.

Литвин рассмотрел недостатки Литовского государства, критиковал литовских панов, священников, католическую церковь, обвинял их во всех внешнеполитических неудачах. Одновременно в своем сочинении он ставит вопрос о дальнейших перспективах развития страны.

В. Миколаевич впервые выступает в письменных источниках как писарь (вероятно, вильнюсского воеводы). По всей видимости, при содействии того же воеводы — А. Гощтальда — в 1529 г. временно был земским писарем в г. Бельске, a в 1534 г. стал секретарем великокняжеской канцелярии, в которой остался служить до конца жизни.

В 1536—1537 гг. и 1555—1556 гг. он участвовал в посольствах в Москву, в 1542—1543 был в Крыму, в 1554 г. с Остафием Волови принимал в Люблине московских послов. Кроме службы в канцелярии он являлся медницким державцей (старостой), наместником в Скирстомони и Россиенах. Вместе с ростом по службе, росло и личное состояние Миколаевича.

В 1528 г. он выставлял на военном смотре одного коня, ок. 1529 г. ему принадлежало более пятнадцати служб. Имел в Майшягальской вотчине вассальное боярство.

В. Миколаевич умер, видимо, в первой половине февраля 1560 г. или раньше.

В начало

"Описание России неизвестного англичанина, служившего зиму 1657 - 1658 годов при царском дворе". Это и все, что можно прочитать о Неизвестном англичанине, оставившем потомкам ценный исторический материал, к которому постоянно обращаются русские и иностранные исследователи эпохи Ивана Грозного.

На русский язык труд англичанина перевел С.М. Середонин и напечатал в 4-й книге ЧОИДРа(«Чтения в Обществе истории и древностей российских») за 1884 год под общим заголовком "Известия англичан о России XVI века".

Из книги Неизвестного англичанина можно узнать много подробностей о Троице-Сергиевом монастыре, так как он сам там был и внимательно осмотрел его помещения и церкви, хотя в то время русские не допускали в свои церкви людей другой веры.

Автор - искренне верующий человек. Он понимает, что церковь воспитывает граждан, внушает им христианские моральные ценности, облагораживает их нравы, искореняет суеверие. С удовлетворением одобряя постоянную помощь, которую оказывают русские монастыри беднякам, он, человек, реально воспринимающий жизнь, не в состоянии понять, как это русские верят, что святой человек может совсем не есть и не пить, что его нетленные кости исцеляют от недугов и творят чудеса. Ему чужда всякая фальшь, где бы и во имя чего бы она ни появлялась и как бы ее ни раскрашивали и поощряли.

В начало

Франц Ниенштедт, или Ниенстеде, как он сам называет себя в своих "Записках", родился 15 августа 1540 года в графстве Гоя, в Вестфальском округе.

В 1554 году поселился в Дерпт, где посвятил себя торговле. Отсюда он впоследствии вел значительные торговые дела с Россией. По поводу их принужден был часто предпринимать поездки в Москву, Новгород и Псков, чем положил основание к позднейшему своему благосостоянию.

В 1571 году переехал в Ригу, сделался здесь бюргером, 21 августа того же 1571 года женился на вдове купца Ганса Крумгаузена. Прожив здесь немалое число лет, он только что решился выстроить для себя удобный дом в своем поместье Зуецеле и маленькую церковь на близлежащей горе святой Анны, собираясь провести остальные дни своей жизни на покое среди сельской тишины, как 22 сентября 1583 года его выбрали членом магистрата.

Ниенштедт приехал в Ригу и попытался отстоять свою свободу хотя бы ценою откупа за 1000 марок в пользу бедных, но все напрасно: он получил отказ... Он, наконец, согласился. Через два года на него был возложен сан бургомистра (в 45 лет) 15 октября 1585 года. Он испытал тревоги во всей их полноте во время известных календарных смут.

Ниенштедт оставил после себя Ливонскую летопись и свои записки.

Подлинная рукопись летописи Ниенштедта находилась еще в половине прошлого столетия в руках поручика фон Цеймерна, в Нурмисе, который сообщил ее для пользования бургомистру фон Шифельбейну, но с тех пор она исчезла бесследно.

Записки его перешли в 1807 году вместе с собранием книг бургомистра Иоганна Кристофа Шварца в рижскую городскую библиотеку. Они написаны собственною рукою Ниенштедта, и в них на странице 108 заключаются, кроме известий об его семье и торговых делах, также и общественные городские события его времени. Он писал историю как дилетант, а достоверность его известий, которые он сообщает как очевидец, вознаграждает за все недостатки.

В начало

Существует два списка на итальянском языке, заглавия которых почти сходны между собою, исключая того, что в одном Пернштейн называется Иоанном , и посольство отнесено к 1575 году, a в другом Филиппом , и посольство отнесено к 1579 году; но и тот , и другой помечены одним и тем же местом : польским городом , Ловичем .

Ho есть еще другое затруднение, гораздо важнее перваго. Дело в том , что « Донесение о Московии» Пернштейна почти буквально сходно с «Письмом о России» Иоанна Кобенцеля, который вместе с Принцем фон - Бухау в 1576 году был послом у Ивана Грознаго.

Если признать «Донесение» и «Письмо» за самостоятельныя произведевия двух отдельных авторов , чем в таком случае объяснить сходство между ними, сходство, простирающееся до мельчайших подробностей. Можно сказать , что тут было заимствование; но должен же быть известный предел и заимствованию. Если в этом «Донесении» описывается путешествие Пернштейна, то должно же оно разниться оть путешествия Кобенцеля. Если сопоставить два текста то, цель посольства и один , и другой выставляют одну и туже и при том в одних и тех же выражениях . О самом выполнении посольства тоже разсказывается одинаково.

Описание посольства Пернштейна совершенно сходно с описанием посольства Кобенцеля, помещенным в русском источнике: в «Памятниках дипломатических сношений древней России с державами иностранными». Сравнивая описания этих двух посольств , можно прийти к заключению, что это было одно и тоже посольство.

Также имеются положительныя доказательства, что Филипп Пернштейн (если только существовал ) не был послом от Немецкаго императора к Московскому царю в 1579 году; мало того — что такого посла вовсе не было при Московском дворе в царствование Ивана Грозиаго.

Ни Иоанн Пернштейн , ни Филипп не были, послами при Московском дворе. Ho известно , что в 1572 г. отправлялось от Максимилиана II в Польшу посольство, во главе котораго стояли: высший бурграф Вильгельм из Розенберга и Вратислав из Перштина, великий канцлер Чешской короны, и которое имело целью доставять вакантный тогда польский престол одному из сыновей императора. Миссия eгo, как известно, не имела успеха, так как был выбран в Польские короли Генрих Валуа (в 1573 году). Он впрочем вскоре предпочел французсвий престол польскому, и Польша таким образом снова осталась без короля. Теперь с такими поручениями, как прежде Вратислав Пернштейн , был отправлен Кобенцель. Ho в виду того, что с одной стороны промежуток между их посольствами был крайне незначителен (всего 4 года), с другой — цели их посольств одни и теже, легко было смешать обоих послов и приписать «Донесение» Пернштейну.

В начало

Сын золотых дел мастера из города Мантуи, Антонио Поссевино обучался богословию в Риме. Там его блестящие способности были замечены кардиналом Гонзаго. Поссевино становится его секретарем и воспитателем его племянников. В 1559 году Поссевино вступает в орден иезуитов и после ряда блестяще выполненных поручений ордена, приняв высший обет, исполняет с 1572 по 1578 годы должность секретаря генерала ордена.

К моменту его поездки в Россию он неоспоримый авторитет в богословских спорах и удачливый дипломат. Лучшего руководителя римского посольства в Московию представить трудно.

27 марта 1581 года посольство выехало из Рима, и 18 августа после долгих уговоров польского короля Стефана Батория окончить вражду с Москвой миром Поссевино встретился с Иваном Грозным в Старице. Поссевино в итоге склонил великого князя пойти на уступки Польше, и летом 1582 года в Запольском Яме был заключен мир на 10 лет. Баторий вынужден был подписать мирный договор, потому что Ян Замойский, осаждавший Псков, сообщил о безысходном положении поляков. "Не ходатайство иезуита, - подытожил Н.М. Карамзин миротворческую миссию Поссевино, - но доблесть воевод псковских склонили Батория к умеренности".

Если в достижении мира римскому посланнику помогла стойкость псковичей, то в миссионерской деятельности по обращению Руси в католичество Поссевино не помогли ни продолжительные беседы и диспуты с Иваном Грозным с февраля по март 1582 года, ни выхлопотанная им в 1586 году у римского папы субсидия в 25 тыс. скуди для завоевания Московии Баторием.

Поссевино возвращают в Рим. Теперь Италия знает его как ректора падуанской академии, известного теолога и знатока России и Ливонии. Книга "Ливония" была им написана и напечатана в 1583 году. В 1584 году публикуется его сочинение "Московское посольство", ставшее впоследствии ядром его главного труда в двух книгах "Московия", опубликованного в 1586 году.

В начало

Томас Рэндолф (1523–1590)- английский посол, времен королевы Англии Елизаветы I . Член парламента. В 1568-1569 его послали в составе специального посольства в Россию.

Томас Рэндолф родился в семье Эйвери Рэндолфа из Badlesmere, Кент в 1523. В 1548 году закончил Оксфорд и до 1553 года работал нотариусом. В 1553 году уехал во Францию.

В 1566 году возвращается в Англию, где занимает пост министра королевской почты.

В июне 1568 был отправлен в составе специального посольства в Россию по инициативе английских купцов, торгующих в этой стране. В ходе переговоров получить от Ивана IV особые привелегии для английских торговцев.

Возвратился из России в Англию осенью 1569 года.

В начало

Руссов Бальтазар — ливонский летописец, автор «Хроники провинции Ливонии»; был проповедником и учителем в Ревеле. Пастор церкви Олевисте, первый в истории города пастор-эстонец.

Родился около 1540 в семье таллинского извозчика.

Во время Ливонской войны Руссов приступил к составлению своей «Хроники провинции Ливонии» (Росток, 1578).

Вскоре вышло её второе издание, с продолжением, доведённым до 1583 г.

Для древнейшей истории Ливонии хроника Руссова значения не имеет, но Ливонская война изложена им с большой детальностью, как очевидцем и современником. Он имел возможность воспользоваться и многими официальными источниками.

Тенденция труда — чисто теологическая; все несчастия войны являются наказанием ливонцам за забвение Бога. Сторонник Швеции, Руссов, как бюргер, враждебен ливонскому дворянству. Уже современники сочли нужным сделать поправки и возражения Руссову (Таубе, Тифенгаузен).

Критики отмечают также художественные достоинства «Хроники».

Умер 24 ноября 1600 года в городе Таллин.

В начало

Таубе и Крузе — лифляндцы. Оба они принадлежали к знатным дворянским родам . Участвуя в Ливонской войне, они попали в плен к Великому Князю. В плену они обжились, и через несколько лет оба уже были на царской службе. Хитрые и ловкие лифляндцы, прекрасно знавшие запутанные политические отношения Прибалтики, они сумели стать полезными царю и сделались главными деятелями русской политики на Западе. При их посредстве велись переговоры с магистром Ордена Меченосцев Кеттлером, впоследствии герцогом Курляндским, и датским герцогом Магнусом. Они же были главными деятелями при стремлении герцога Магнуса побудить Ревель к отпадению от Швеции.

После неудачной осады Ревеля, Таубе и Крузе решили изменить Ивану IV, а после безуспешной попытки овладеть Дерптом они бежали к королю Сигизмунду.

Для того, чтобы завоевать доверие, нужно было прежде всего оправдаться в их двойной измене. А для этого легче всего было нарисовать, выбрав подходящие краски, мрачную картину происходящего в России. Ведь, Таубе и Крузе были людьми практической политики; они не стали бы оправдываться перед тем, кто был бесполезен для их карьеры. Итак, оправдаться (rechtfertigen) — вот цель этого “Послания”.

Ею объясняется специальный, очень характерный и ограниченный подбор тех сведений, которые они сообщают. Никакой истории, никакой географии, никаких сведений о быте и нравах русских, ничего о родителях Ивана, даже ничего о самом Иване, до злополучного 1564 года. Это рассказ об учреждении опричнины, о расправах и казнях в период от 1564 г. до 1571 г., грустная летопись событий преимущественно внутренней жизни Росси за это время.

В начало

Тедальди Тедальди Джиованни (Thedaldi) — флорентинский купец XVI в.; в период с 1551 по 1565 г. был неоднократно в России.

Когда Антоний Поссевин ездил примирять Иоанна Грозного со Стефаном Баторием в 1581 г., он встретился с Тедальди в Дисне и для ознакомления с Россией предложил ему целый ряд вопросов. Ответы Т. Поссевин тогда же записал: они сохранились в Ватиканском архиве и найдены О. Пирлингом (напеч. в его соч. "Un Nonce du Раре en Moscovie", Пар., 1884).

Тедальди давал практические указания, в которых мог нуждаться его собеседник: о путях сообщения, о зимней стуже, ходячей монете, о дарах царю, а также о религиозных вопросах, о взглядах Грозного на римскую церковь, о русском духовенстве и т. д.; более всего беседа Тедальди с Поссевином сосредоточивалась на личности московского государя.

Сообщения Тедальди отличаются сочувственным тоном к России и к Иоанну Грозному: Тедальди хвалит гостеприимство и правосудие царя и вообще, по-видимому, стремится рассеять темные представления о России и о Грозном, какие могли сложиться под влиянием преувеличенных слухов.

Публикации: Е. Шмурло, "Известия Джиованни Тедальди о России времен Ивана Грозного" ("Журнал Министерства народного просвещения", 1891, № 5 и отдельное издание, СПб., 1891);

Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. — С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон 1890—1907.

В начало

Родился Франческо Тьеполо в 1509 году. Итальянский писатель, посол. В 1560 году на основе сочинений М. Меховского, А. Контарини, В. Рубрука , венецианских карт, а также рассказов европейцев, служивших в армии Ивана Грозного, Ф. Тьеполо составил историко-географическое описание Русского государства и народов, его населявших, «Рассуждение о делах Московии», вероятно, предназначенное для венецианского Сената.

О мордве Тьеполо пишет следующее: «В это время обитаема была только та часть сказанной Булгарии, какая потом была отнята у татар московитами, под властью которых она находится и до сих пор. Эта область, иначе именуемая Мордуа, по российскому произношению называлась Вулгария, так как ограничена Волгой. В ней, там, где река Сура впадает в Волгу, есть единственная крепость, по имени Базильгрод, построенная из камня. Есть много деревень и немного других разбросанных жилищ из дерева».

В конце своего труда автор отмечает источники, которыми он пользовался для написания, отмечает, что сам он в Московии не был, а также не отрицает возможности дополнения однажды написанного.

Умер Франческо Тьеполо в августе 1580 г. в Венеции.

Сочинение Тьеполо наряду с трудами других авторов того времени, несомненно является одним из ценнейших письменных источников по средневековой истории Российского государства.

В начало

В первой половине XVI века, во времена короля Христиана, отношения Дании и России были дружественные, "и мирными договорами два сии государства так соединены, что жители обоих оных свободно в провинциях другого государства купечествовать" могли, для чего и в Копенгагене, и в Нарве были построены дома, "да и где хотят, без всякой опасности въезжать на двор не запрещено было".

К 1575 году, когда московский князь Иван Грозный "отнял у короля третьего крепости Гапсель, Легаль и Люден в Лифляндии", отношения обострились, и король Дании решил разрешить конфликт не войной, а мирными переговорами.

Главой посольства 1578 года в Россию (более ста человек, включая казначея, пастыря, повара, виночерпия, 3 трубачей и 3 музыкантов) был назначен Яков Ульфельдт, потомок старинного дворянского рода, преуспевавший при датских королях на дипломатическом поприще.

Эту поездку Ульфельдт описал в книге "Одного знатного дворянина датского Якова, посланника Фредерика Второго короля описание путешествия в Россию, в котором о странах всероссийских народов, о нравах, предании веры, правлении и о дворе царском, как возможно, коротко и изрядно представлено". Как утверждают историки, эту книгу Яков написал себе в оправдание, так как он нарушил поставленные королем условия и вместо вечного мира подписал с Россией мир на 15 лет.

Мирный договор не был утвержден королем. Ульфельдт впал в немилость, и, может, поэтому его книга затерялась на десятилетия, пока ее не отыскали в книжном хламе у одного торговца и не издали в 1608 году как произведение безымянного автора. В 1627 году датский ученый пастор Лишандер опознал создателя этого труда , и изданная в этом же году книга обрела автора. С латинского оригинала на русский язык книгу перевели еще в XVIII веке, а напечатали с этой рукописи в 1883 году с предисловием Е.В. Барсова, в котором Барсов назвал этот перевод "важнейшим историко-литературным памятником", сохранившим особенности языка ушедшего XVIII века и сейчас с трудом читаемым.

В начало

Д. Флетчер (Fletcher), уроженец Кента, в 1565 г. поступил в Итонскую школу, откуда перешел в Кембриджский университет, где получил в 1569 г. степень бакалавра, a в 1581 г. степень доктора гражданского права.

До своей поездки в Россию исполнял дипломатические поручения Елизаветы в Шотландии, Германии, Нидерландах. В 1588 г. был отправлен в Россию, имея две цели: добиться от московского правительства предоставления Московской компании монопольного права на торговлю с северными русскими портами, несмотря на то, что в 1576 г. она получила от Ивана Грозного право на беспошлинную торговлю с Россией и другие льготы. Второй целью eгo миссии было довести до конца т.н. «дело Мерша».

В Москве Флетчера сначала приняли не за посланника, a за гонца. Ha торжественной аудиенции Флетчер отказался прочитать весь титул царя, находя eгo слишком длинным, и, вызвав лишь раздражение, вынужден был все-таки это сделать. Подарки, привезенные Флетчером от Елизаветы, были найдены неудовлетворительными (что впоследствии признала и королева) и наследующий день возвращены Флетчеру. Флетчер не был приглашен и к царскому столу, вместо этого ему был назначен «корм». Флетчер жаловался впоследствии, что он не был допущен до переговоров с Думой, a вел переговоры с А. Щелкаловым, врагом Московской компании в этом деле.

Флетчера содержали в eгo доме как пленника, под стражей. Результат переговоров был мало успокаивающим. Правда, царская грамота 1589 г. добавляла к прежним правам англичан «дорогу во все наши государства, в Казань, в Астрахань и во все государства за Хвалинское море», но зато она говорила и о половинных пошлинах, которые должна была платить Московская компания, тогда как по грамоте 1586 г. она имела право на беспошлинную торговлю. Грамота отказала англичанам в их домогательствах на исключительное право приставать к северным портам. По «делу Мерша» решение было вынесено уже после отъезда Флетчера: взыскать с английских гостей 7 800 рублей, с товарища Мерша Трумбула — 2 500 рублей, должен же был Мерш 23 553 рублей.

По возвращении в Россию Флетчер в 1591 г. обнародовал свое сочинение, которое было уничтожено по просьбе Московской компании, представители которой объясняли, что в этой книге управление, военные силы, доходы и способы их взимания, личности царя, eгo отца и брата, Бориса Федоровича Годунова изображены такими жесткими красками, что компания боится, как бы за это не пришлось поплатиться англичанам и их имуществу в России. Подобное сочинение не могло понравиться и Елизавете, многое она могла счесть за намеки на свое управление.

По возвращении из России Флетчер занимал последовательно несколько должностей в Англии. По смерти ero брата, лондонского епископа, Флетчер должен был, согласно завещанию брата, распутывать ero дела, что вовлекло Флетчера в долги, и только благодаря заступничеству лорда Эссекса он не был арестован.

В 1610 г. он вел переговоры как уполномоченный восточной компании с датским посланником. По прошествии некоторого времени после этого Флетчер умер в Лондоне в 1611 г.

Судьба книги Флетчера в России также сложилась трудно, но уже по совершенно иным причинам. Первая попытка издать coчинение Флетчера на русском языке была сделана в 1848 г. московским профессором О.М. Бодянским, напечатавшим ero в первой книге «Чтений в императорском обществе истории и древностей России при Московском университете». Книга была конфискована, a сам Бодянский переведен в Казанский университет. Все это произошло из-за личной вражды министра народного просвещения графа Уварова с попечителем московского учебного округа графом Строгоновым. Ha русском языке полностью книга была издана лишь в 1906 г.

В начало

Марко Фоскарино – венецианский посол из старинного знатного рода, в 1537 или 1557 году был послан из Венеции в Россию, вероятно, по торговым делам, однако о его посольстве записей не сохранилось.

По возвращению в Венецию Фоскарино составил описание своего путешествия, которое сохранилось в виде двух рукописных списков на латыни в Ватиканской библиотеке, под следующим заглавием на обеих: “Narratio historica de Moscovitico Imperio a Foscarino oratore Veneto facta”.

Русское издание было впервые осуществлено в 1841 году , а затем в 1913 году .

Стоит отметить, что авторство, как и само существование Фоскарино также вызывало споры, как и дата его посольства – так как никаких свидетельств не сохранилось . Фоскарино (если он вообще был и был автором своего труда) позаимствовал часть сведений у Павла Иовия, но записал и ряд своих наблюдений о России, возможно, находясь на службе у Ивана IV .

В начало

В середине XVI в. английские купцы особенно настойчиво начинают искать новые рынки для расширения своей торговли. Возникает идея организовать специальное «общество купцов-предпринимателей для открытия стран, земель, островов, государств и владений, неведомых и даже до селе морскими путями не посещаемых». Ряд лондонских купцов собрали капитал в 6 тыс. фунтов стерлингов. Ha эту сумму было снаряжено три корабля: «Добрая надежда», «Благое упование» и «Эдуард». Возглавил экспедицию Хью Уиллоби, главным кормчим был назначен Р. Ченслор — опытный моряк и знаток механики и астрономии. Основной целью экспедиции был поиск пути через Северный Ледовитый океан в Китай и Индию с последующим установлением северного торгового пути.

11 мая 1553 г. с рейда у Детфорда снялась с якоря эскадра X. Уиллоби и после небольшой остановки у Гринвича отправилась в свое плаванье. После 2 августа эскадра попала в шторм, и суда разбросало сильным ветром по морю. Р. Ченслор после того, как ветер унялся, сумел войти в Вардехус, который был назначен местом встречи кораблей. Ченслор тщетно прождал два других корабля около недели и решил отправиться дальше по ранее запланированному для экспедиции маршруту. Корабль Ченслора прошел в Белое море и 24 августа 1553 г. прибыл в устье Северной Двины к монастырю св. Николая.

Отсюда Ченслор и eгo спутники прибыли в Москву, где Ченслор, выдавая себя за посланника короля Эдуарда, был принят Иваном Грозным, который выразил желание установить торговые отношения с Англией. Царь «королевского посла и Рыцарта и гостей английския земли пожаловал, в свое государство российское с торга из-за моря на кораблях им велел ходить безопасно и дворы им покупать и строить невозбранно».

Ченслор оказался на высоте всех тех требований, которые ставились перед составом экспедиции инструкцией лондонских «купцов-предпринимателей». Опытный моряк показал себя и не менее опытным, пронырливым купцом-разведчиком, быстро сумевшим оглядеться вокруг себя и собрать все те сведения, которые могли более всего заинтересовать eгo лондонских хозяев. В форме живого рассказа-письма, адресованного своему дяде К. Фрозсингэму, Ченслор сумел дать в сильных и образных формах все наиболее характерные черты экономического, общественно-политического строя, быта и религии Московии, которые заинтересовали ero как купца.

В марте 1554 г. Ченслор покинул Москву, получив грамоту на право свободной торговли с Московским государством. Во время обратного путешествия в Англию Ченслор попал в руки голландцев, которые дочиста ограбили корабль, после чего английские моряки с трудом добрались до Лондона.

По возвращении Ченслора в Англию из членов общества, снарядившего экспедицию 1553 г., образовалась компания для торговли с Россией - Московская торговая компания. Ей была пожалована хартией королевы Марии 6 февраля 1555 г. монополия на торговлю с Россией. В 1555 г. Ченслор по поручению компании вновь прибыл в Москву и заключил торговый договор с русским правительством. По этому договору Московская компания пользовалась правом беспошлинной торговли, для нее были отведены дома в пяти городах — у монастыря св. Николая, в Москве, Холмогорах, Вологде и Ярославле. В других городах она могла иметь свои конторы, члены компании имели право свободного передвижения по территории России. Агентам компании московское правительство часто давало политические и торговые поручения.

Ha обратном пути в Англию (туда вместе с ним выехал русский посол О. Непея) Ченслор погиб при кораблекрушении у восточного берега Шотландии (10 ноября 1556 г.).

В начало

Альберт Шлихтинг (нем. Albert Schlichting; умер после 1570) — немецкий дворянин, уроженец Померании. По всей видимости, был наёмником на службе великого князя литовского. При взятии литовской крепости Озерище русскими войсками в 1564 году был пленён и уведён в Москву. Там Шлихтинг, владевший славянскими языками, попал в качестве слуги и переводчика к личному врачу-итальянцу Ивана IV Арнольфу.

А. Шлихтинг отслужил врачу Арнольфу семь лет, а затем, почувствовав угрозу своей жизни, бежал в Польшу. Исследователи сходятся во мнении, что Шлихтинг бежал из России не ранее сентября и не позднее ноября 1570г. В Литве Шлихтинг составил сначала краткую фактическую записку «Новости из Московии, сообщенные дворянином Альбертом Шлихтингом».

Затем, в 1571 г., А. Шлихтинг написал свое главное произведение о России времени Ивана Грозного под названием «Краткое сказание о характере и жестоком правлении Московского тирана Васильевича». Это сочинение А. Шлихтинга осенью 1571 г. было передано нунцию папы римского в Польше Винченцо дель Портико, который должен был ехать в Россию для ведения переговоров с Иваном Грозным о его вступлении в союз против турок, а также о возможности крещении царя в католичество. Именно это произведение А. Шлихтинга послужило причиной отказа нунция от поездки.

Оригинал «Сказания» до настоящего времени не найден. Сочинение Шлихтинга на сегодняшний день известно по трем спискам: латинскому, сохранившемуся в Ватиканском архиве, немецкому,хранящемуся в Баварском Столичном архиве, и польскому, найденному И. П. Старостиной в Национальной Библиотеке Варшавы .

В начало

Генрих Штаден родился около 1542 г. в маленьком вестфальском городке Ален в семье местного бюргера Вальтера Штадена. Родители его готовили к духовной карьере, но несчастный случай, угрожавший ему уголовным преследованием, заставил его скрыться из родного города. Он нашел пристанище и работу в Любеке в доме своего кузена. Здесь он отбывал натуральную повинность городового дела и с тачкою в руках работал на городском валу. В Риге, куда он позже перебрался, он также принимал участие в работах на городском валу. Русские наступали тогда в Ливонии; царя Ивана ждали под Ригой (январь 1559 г.). В городе царила настоящая паника, и с постройкой вала очень спешили. Покинув Ригу, Генрих скитался по Ливонии, был дворовым дворянских мыз и на 17 — 18 году своей жизни получил должность приказчика в мызе Вольгартен. В 1562 — 63 гг. в тревожное время междоусобной борьбы двух братьев — шведского короля Эрика XIV и Иоанна герцога финляндского — Генрих Штаден, занявшийся тогда торговлей, отправился с товарами в шведскую Ливонию в замок Каркус. Город, принадлежавший герцогу Иоанну, был взят, видимо, королевскими ландскнехтами, а все жители его, в том числе и Штаден, были ограблены.

В 1563 г. он перебывал в ливонских замках и затем вторично попал в Ригу. Здесь в декабре этого года Штаден был свидетелем жестокой казни Иоганна Арца, именовавшего себя графом, шведского наместника в Гельмете. Обвиненный герцогом Иоанном в изменнических сношениях с русскими, граф был растерзан раскаленными клещами.

Из Риги с одной только лошадью Штаден отправился в польский Вольмар , откуда польские отряды совершали свои набеги на пограничные русские области и в частности Юрьевский уезд, недавно отошедший к Москве (1558 г.). К этим вольмарским отрядам присоединился и Генрих Штаден; с ними он принимал участие в пограничных набегах и грабежах.

Однажды, повздорив из-за дележа добычи, он попал в тюрьму. Выйдя на свободу и “вдоволь насмотревшись на ливонские порядки", он махнул на Ливонию рукой и решил перебраться за рубеж, в таинственную и заманчивую Московию. Понятно это решение бездомного вестфальца, дворового ливонских мыз и польского ландскнехта. То было время все европейской тяги на восток; то было время блестящих успехов Грозного. Счастье, казалось, бежало по пятам за “московитом". Не так давно прогремела его слава покорителя Казани и Астрахани. В прошлом году ему сдался литовский Полоцк (1563 г.) — ключ от Двины и Риги.

Счастливо миновав польские заставы на реке Эмбах и избежав , неминуемой в случае поимки виселицы, Генрих Штаден пробрался к Дерпту. Там после отъехавшего 30 апреля 1564 г. к Сигизмунду II Августу кн. Андрея Михаиловича Курбского воеводой сидел боярин Михаил Яковлевич Морозов (1564 г.). Через шесть дней Штаден был уже в Москве, в посольском приказе перед дьяком Андреем Васильевичем “у распросу". Он был взят толмачом в приказ; тогда же был пожалован поместным окладом в 150 четвертей и испомещен в Старицком уезде в селе Тесмино с деревнями, принадлежавшими до того одному из людей кн. Владимира Андреевича Старицкого (?).

Царь Иван был занят в то время мыслью о возрождении под русским протекторатом распавшегося в 1561 г. ливонского ордена. Предполагалось посадить магистром Вильгельма Фюрстенберга, взятого в плен в 1560 г. и проживавшего в Любиме, а преемником ему назначить сына последнего ливонского магистра Готгарда Кеттлера, — Вильгельма. Для переговоров Фюрстенберг был вызван в Москву (1564 г.). Но, как пленник Империи , он отклонил от себя предложение царя Ивана и был отправлен обратно в Любим, где и умер в январе следующего 1565 года. В этих переговорах Генрих Штаден впервые выступил в своей новой роли толмача.

Получив от царя двор на Москве в “земщине" и, как иноземец, пользуясь правом курить вино, варить пиво и ставить мед, Генрих Штаден занялся обычным для иноземца занятием — корчемством. Не довольствуясь корчемными доходами, он завязывает связи с местными купцами-промышленниками и сборщиками мягкой рухляди с инородческих окраин Московского государства и занимается меховой торговлей.

На Москве Генрих Штаден быстро находит себе друзей и покровителей. Боярин и конюший Иван Петрович Челяднин, Алексей Данилович и Федор Алексеевич Басмановы, судья Дмитрий Пивов, объезжий голова Григорий Грязнов и другие устраивают его служебные дела, заботливо приискивают ему поместье или потворствуют его корчемной спекуляции и прямым вопиющим вымогательствам.

Генрих Штаден попал на Москву, когда Грозный осуществлял свой грандиозный план социальной революции. Уходило в прошлое удельное княжье. Как ветви “палого зяблого дерева", летели прочь боярские головы. Рушились княженецкие, боярские и монастырские богатства. На историческую авансцену выходил вчерашний смерд — сегодняшний опричник.

Организуя оборону и ближайший тыл, царь “перебирает" один за другим московские города и уезды. Районы важные в стратегическом отношении уходят в “опричнину". В год земского собора о Ливонской войне (1566 г.) был взят в опричнину Старицкий удел кн. Владимира Андреевича; князю был отведен соседний Дмитров; Старица была обращена в царскую ставку на время Ливонской войны, а в Старицком уезде посажены новые помещики — “опричные" люди.

Взяты были в опричнину и старицкие поместья Генриха Штадена. Сверстанный с дворянами московскими, он получает в додачу к Тесмину еще два села — Красное и Новое с деревнями.

В 1570 г. он принимал уже в качестве опричника участие в Новгородском походе и “погроме". В виду неудач на ревельском фронте, правеж казны по новгородским монастырям и конфискация церковного имущества на военные нужды приняли тогда грандиозные размеры. Целые обозы в сотни подвод с доправленным добром тянулись от Новгорода к Москве. Отдельные опричные отряды, отрываясь от царской ставки под Новгородом, уходили далеко на север и даже по берегам Студеного моря оставляли по себе кровавые следы.

Генрих Штаден, подобрав свой собственный отряд-дружину, предпринял самостоятельный поход и отличался грабительскими набегами на мирные русские монастыри и посады. Уйдя из Москвы в царском отряде с одной лошадью, он вернулся c табуном в 27 голов, да 22 лошади пришли в санях, с верхом заваленных награбленным добром.

После Новгородского погрома на Старицком смотру Штаден был пожалован “вичем". Генрих, сын Вальтера, — отныне Андрей Володимирович — сообразно со своим новым положением ставит новые хоромы на московском дворе, умножает свои подмосковные имения и кабальную дворню. По московским улицам и слободам покупает и выменивает дворы; прибирает к рукам пустые дворовые места. В бесконечных распрях и тяжбах с соседями и зависимыми от него людьми он не стеснялся никакими средствами , если только они вели к желанной цели всемерного обогащения. И с каким не подрожаемым цинизмом, поразительным в своей наивности и простоте, Генрих Штаден поведал нам эту беззаботную повесть своей жизни, повесть душегубства, разбоя и татьбы с поличным!

В 1571 г. в набег Девлет-Гирея он был на Москве. Эскизно, но выразительно и ярко, он зарисовал знаменитый московский пожар.

Последний эпизод в служилой карьере Штадена, неожиданно оборвавшейся когда-то, около 1573 г., связан с набегом Девлет-Гирея в 1572 г. Штаден был “на берегу" — на Оке во главе одного из разъездов передового полка кн. Дм. Ив. Хворостинина.

После набега Девлет-Гирея Генрих Штаден при пересмотре поместных и вотчинных дач лишился своих имений и на себе испытал все действительное значение реакции в земельной политике московского правительства после 1572 г. Участие “земщины" в общих тяготах войны требовало от государства соответственной компенсации. С другой стороны, подготовка к новым ливонским походам и блестящим военным успехам 1575 — 1577 г. требовала примирения с “землей". Те же военные нужды государства, которые в свое время вызвали земельный “пересмотр", теперь увлекали правительство на путь компромисса и даже “обратного пересмотра".

Покинув Москву, Генрих Штаден пытался наладить мукомольное дело на Волге: в Рыбной Слободе (Рыбинске) он завел мельницу. Но оттуда скоро перекинулся в Поморье (1574 — 75 гг.). Понятен интерес к Поморью, проявленный вестфальцем-авантюристом. Здесь от Холмогор и Колы через Вологду и Каргополь проходили торные торговые пути из “еуропских стран" в Шемаху и Персию, в Хиву и Бухару и в Индию с Китаем. Поморье торговое и промышленное — источник экономической мощи и политической силы Новгородской республики — по праву занимает первое место среди других областей Московского государства и в разгар Ливонской войны в 70-х годах XVI в уходит в опричнину.

От Каргополя и Вологды в русскую Лапландию и самоедские тундры отправлялись своеобразные административно- пиратские и торгово-промышленные экспедиции русских. Московские промышленники и сборщики ясака продолжали традиции новгородских ушкуйников, а по приемам и целям действия напоминали собою русских землепроходцев и промышленников, которым Россия обязана освоением Сибири (XVII в.), Камчатки, Алеутских островов и Аляски (XVIII в).

Лаппы и самоеды (XVI в), подобно камчадалам, алеутам и колошам (XVIII — XIX вв.), испытывали на себе все тяжести двойного, иногда тройного подданства и экономической конкуренции заморских и русских пиратов. Дорогие сорта мехов скупались русскими за бесценок. Торг бывал на Пустоозере, в Кандалакше и Коле. И, конечно, у Штадена были здесь свои агенты. Во всяком случае, он принимал участие в меховой торговле и поддерживал связи с лейпцигской ярмаркой.

К 1575 — 76 гг. он перебрался в Колу в расчете уехать с товаром за рубеж; пока же выступал торговым посредником между английскими, голландскими, норвежскими и русскими купцами. Здесь, в Коле, на далеком русском севере, увидел он вещественный след нидерландской революции — грозной “ эпохи иконоборства"; один из голландских кораблей привез на продажу груз изъятых революцией ценностей католических храмов: медные решетки с хор, светильники, кадильницы, венчики, церковные облачения и т. п.

В навигацию 1576 г. с одним из голландских кораблей Генриху Штадену удалось, наконец, покинуть Россию. Обогнув Нордкап, корабль взял курс по норвежским фьордам на Берген и дальше на Голландию. Первая часть пути прошла благополучно. Но по Северному морю пришлось идти с большою осторожностью. Не говоря об обычных для того времени пиратах, голландцам надо было особенно остерегаться встречи с испанскими судами, а кораблю, с которым Штаден и какие-то русские купцы везли свои товары, эти встречи были бы вдвойне опасны. Корабль имел на борту до 500 центнеров (около 200 — 300 пудов) каменных ядер для стенобитных орудий, закупленных голландскими повстанцами на скандинавском севере. Дело было в самый разгар нидерландской революции, когда ставший во главе северных революционных провинций Вильгельм принц Оранский настойчиво продолжал борьбу за независимость их от испанского владычества и подготовлял почву для соглашения с южными (фламандскими и валлонскими) провинциями, остававшимися верными испанской короне.

Едва избегнув опасной встречи с испанскими галерами, корабль достиг Голландии. Генрих Штаден с одним из русских торговых людей отправился в Лейпциг, где расторговался мехами с немецкими купцами и между прочим с неким Генрихом Крамером, может быть, тем самым, который за два года до того, в 1574 г., побывал в Москве, самозванно прикрывшись званием дипломатического посланника. На возвратном пути из Германии в Голландию, где-то около Гертогенбоша, на границе Северного Брабанта, Генрих Штаден был арестован и едва не подвергся пытке и казни, может быть, по подозрению в шпионстве. Позже он появляется в Швеции, где безуспешно хлопочет о проезжей грамоте от короля для проезда в Москву. Поэтому же делу он ездил в Эмбден, но также безрезультатно. Оттуда по поручению Карла герцога Зюдерманландского Генрих Штаден был в Голландии: он должен был навести справки о русских торговых людях, времени их отплытия и маршруте. Герцог Карл готовил в это время (дело было ранней весной 1577 года) обычное пиратское нападение на торговый караван русских купцов.

Штаден выполнил данное ему поручение герцога и вернулся к нему в Ост-Фрисландию, но герцога там не застал; он уехал в Вогезы в Люцельштейн к своему шурину пфальцграфу Георгу Гансу. Туда же направился и Штаден и там вручил герцогу Карлу свое донесение. Представленный пфальцграфу, Генрих Штаден, московский опричник, необычайно заинтересовал его своими рассказами о московитах, о “великом князе" и политическом положении Московии. Пфальцграф, только что прибывший с Регенсбургского рейхстага, пылал мечтой об имперском флоте, об узаконенном морском пиратстве и о борьбе с “нехристями-московитами".

Здесь в Люцельштейнском замке Генрих Штаден составил свое описание Московии (конец 1577 — начало 1578 гг.) и проект ее военной оккупации от Колы и Онеги, послуживший в 1578 — 79 гг. предметом оживленной дипломатической переписки пфальцграфа. В качестве дипломатического агента последнего Генрих Штаден принимал участие в посольствах к гроссмейстеру Немецкого ордена Генриху, к польскому королю Стефану Баторию и к императору Рудольфу II (сентябрь 1578 — январь 1579 гг.).

При императорском дворе Генрих Штаден остается на более долгий срок, заинтересовав Рудольфа II и своей автобиографией, и рассказами о московитах. От своего имени он обращает императору тот самый проект военной оккупации Московии, который однажды уже был разработан им для пфальцграфа. Может быть , проект этот был представлен в связи с очередным оживлением ливонского вопроса летом 1579 г.: в июне этого года к императору пришло посольство от Любека с жалобами на стеснения нарвской торговли шведскими каперами ; в июле того же года к императору было посольство от шведского короля, искавшего у Рудольфа II помощи против Москвы.