Аввакум Петрович Кондратьев - лишенный сана протопоп города Юрьевца-Поволожского, вождь старообрядчества, автор знаменитого "Жития" и ряда других произведений

Родился 20 ноября 1620 года в селе Григорове под Нижним Новгородом в семье священника.

В 1638 женился на 14-летней Анастасии Марковне, которая на всю жизнь стала его верной спутницей и матерью восьми их детей.

В 1642 был рукоположен во диакона.

По Брокгаузу, "происходивший из бедной семьи, довольно начитанный, угрюмого и строгого нрава, Аввакум приобрел известность довольно рано как ревнитель православия, занимавшийся изгнанием бесов. Строгий к самому себе, он беспощадно преследовал всякое беззаконие и отступление от церковных правил, вследствие чего около 1651 г. должен был бежать от возмутившейся паствы в Москву".

В 1652 был возведен в протопопы, т. е. старшие священники.

В конце того же года начинает служить в Москве в Казанском соборе. В эти годы принимает участие в кружке «ревнителей благочестия», или «боголюбцев», который возглавлял царский духовник Стефан Вонифатьев. В этот же кружок входил нижегородский митрополит и будущий патриарх Никон. Единство взглядов протопопа Аввакума и Никона в этот период подчеркивает и тот факт, что подпись Аввакума стоит под челобитной царю с просьбой назначить Никона патриархом.

Аввакум, слывший ученым и лично известный царю, участвовал при патриархе Иосифе (+ 1652) в "книжном исправлении". Патриарх Никон заменил прежних московских справщиков, для которых греческие подлинники были недоступны, малороссийскими книжниками во главе с Арсением Греком. Никон и его справщики завели те "новшества", которые и послужили первою причиною возникновения раскола. Аввакум занял одно из первых мест в ряду ревнителей старины и был одной из первых жертв преследования, которому подверглись противники Никона.

Уже в сентябре 1653 г. его бросили в тюрьму и стали увещевать, но безуспешно. Аввакум был сослан в Тобольск. От более сурового наказания - расстрижения - его спасло лишь заступничество царя.

С 1656 по 1661 состоял при воеводе Афанасии Пашкове, посланном для завоевания "даурской земли", доходил до Нерчинска, до Шипки и до Амура, претерпевая не только все лишения тяжелого похода, но и жестокие преследования со стороны Пашкова, которого он обличал в разных неправдах.

Между тем Никон потерял всякое значение при дворе, и Аввакум возвращен был в Москву (1663). Первые месяцы возвращения его в Москву были временем большого личного торжества Аввакума; сам царь выказывал к нему необыкновенное расположение. Вскоре, однако, убедились, что Аввакум не личный враг Никона, а противник Церкви. Царь посоветовал ему через Родиона Стрешнева если уже не "соединиться", то по крайней мере молчать. Аввакум послушался, но не надолго. Вскоре он еще сильнее прежнего стал укорять и ругать архиереев, хулить 4-конечный крест, исправление символа веры, троеперстное сложение, партесное пение, отвергать возможность спасения по новоисправленным богослужебным книгам и послал даже челобитную царю, в которой просил низложения Никона и восстановления Иосифовских обрядов.

В 1664 г. Аввакум сослан был в Мезень, где он пробыл полтора года, продолжая свою фанатическую проповедь, поддерживая своих приверженцев, разбросанных по всей России, окружными посланиями, в которых именовал себя "рабом и посланником Иисуса Христа", "протосингелом российския церкви".

В 1666 г. Аввакум привезен был в Москву, где его 13 мая после тщетных увещаний на соборе, собравшемся для суда над Никоном, расстригли и анафематствовали в Успенском соборе за обедней, в ответ на что Аввакум тут же возгласил анафему архиереям. И после этого не отказывались еще от мысли переубедить Аввакума, расстрижение которого было встречено большим неудовольствием и в народе, и во многих боярских домах, и даже при дворе, где у ходатайствовавшей за Аввакума царицы было в день расстрижения его "великое нестроение" с царем. Вновь происходили увещания Аввакума уже пред лицом восточных патриархов в Чудове монастыре, но Аввакум твердо стоял на своем. Сообщников его в это время казнили.

Аввакум был только наказан кнутом и сослан в Пустозерск (1667). Ему даже не вырезали языка, как Лазарю и Епифанию, с которыми он и Никифор, протопоп симбирский, был сослан в Пустозерск. 14 лет просидел Аввакум на хлебе и воде в земляной тюрьме в Пустозерске, неустанно продолжая свою проповедь, рассылая грамоты и окружные послания. Наконец дерзкое письмо его к царю Феодору Алексеевичу, в котором он поносил царя Алексея Михайловича и ругал патриарха Иоакима, решило участь Аввакума и троих его товарищей. 14 апреля 1682 года они были сожжены в срубе в Пустозерске.

Старообрядцы считают Аввакум мучеником и имеют иконы его. В сфере раскола Аввакум действовал не только примером непреклонности убеждения; он - и один из наиболее выдающихся расколоучителей.

Аввакуму приписывают 43 сочинения, из которых 37, в том числе и автобиография его ("Житие"), напечатанных Н. Субботиным в "Материалах для истории раскола" (т. I и V).

Вероучительные взгляды Аввакума сводятся к отрицанию Никоновских "новшеств", которые он ставит в связь с "римской блудней", т. е. с латинством. Кроме того, Аввакум в Святой Троице различал три сущности или существа, что и дало первым обличителям раскола повод говорить об особой секте "аввакумовщины". Однако взгляды Аввакума на св. Троицу не были приняты раскольниками в основной массе.

В начало

Голицын Василий Васильевич - князь, стольник и воевода, затем боярин, младший из 3 сыновей боярина кн. В. А. Голицына от брака с Т. И. Стрешневой. Родился в 1643.

Выдвинулся ещё при царе Фёдоре Алексеевиче: в 1676, в день венчания на царство, пожалован в бояре, получив при этом крупные поместья.

Участвовал в обороне южных границ Русского государства и в Чигиринских походах 1677-1678 против турок и крымских татар.

В 1676-1680 - руководил Пушкарским и Владимирским судными приказами.

В 1682 комиссия выборных дворян во главе с Голицыным предложила отменить местничество - «поистине азиатский обычай, запрещавший потомкам сидет за столом дальше от царя, “ниже”, чем сидели их предки. Этот обычай, противный здравому смыслу, и являлся неистощимым источником ссор между боярами, ссор, отражающихся на действиях правительства».

Болезнь Фёдора Алексеевича сблизила Голицына с царевной Софьей. Рядом с ним у постели умирающего появился Сильвестр Медведев, весьма образованный для своего времени священник из Малороссии, монах-библиограф и придворный поэт, а также боярин князь И. А. Хованский-Тараруй, руководивший Стрелецким приказом. Из этих-то людей и составилась группа единомышленников, которые уже достаточно знали друг друга. Медведев стал душой кружка. По словам К. Валишевского, «ближе всех к Софье стоял Голицын - она любила его. Царевне было двадцать пять лет, но ей можно было дать сорок, как утверждает де ла Невилль. Она обладала пылким и страстным темпераментом, но не жила еще. Теперь её ум и сердце проснулись. С безумной смелостью бросилась она в водоворот жизни и отдалась подхватившей ее кипучей волне. Она любила и искала власти. Она втянула в борьбу человека, без любви которого успех не дал бы ей удовлетворения. Она толкнула его на путь, ведущий к власти, которую хотела разделить с ним.

Голицын казался робким, недоверчивым, нерешительным, легко впадал в замешательство и отчаяние. Возможно, что он отступил бы, если бы не было Медведева и Хованского. Медведев воспламенял группу, заражал её членов своей страстностью и жаждой борьбы; Хованский предоставил ей необходимую для её замыслов вооружённую силу - волнующийся стрелецкий полк».

Майский переворот (1682), поставивший царевну Софью во главе государства, ещё более упрочил положение Голицына. Он встал во главе Посольского приказа и в течение последующих 7 лет возглавлял ещё несколько важнейших приказов, получил почётное наименование наместника Новгородского, был пожалован в ближние бояре, а в 1684 ему присвоили титул «царственного большой печати и государственных великих посольских дел оберегателя».

В 1683 Голицын провёл подтверждение Кардисского мирного договора (1661) со Швецией; в 1686, проявив большое дипломатическое искусство, добился заключения выгодного для России т. н. «Вечного мира» с Речью Посполитой, налагавшего на Москву обязательство принять участие в войне Австрии и Польши с Турцией.

В осуществление этого договора состоялся (1687) первый поход в Крым во главе с Голицыным. Видимо, правительство Софьи стремилось успехами во внешней политике сгладить тягостное впечатление от политики внутри государства, которую (особенно действия фаворита Софьи) постоянно злобно и придирчиво критиковала оппозиция: молва даже пыталась, например, очернить несомненно крупный дипломатический успех Голицына - заключение «Вечного мира», распуская слух, будто польские послы, ведшие переговоры, дали ему громадную взятку.

Перед первым Крымским походом враги Голицына заранее злорадствовали, убеждая его принять командование над всем войском, потому что предполагали, чем может закончиться эта кампания, зная военные таланты фаворита. И вот, во главе 100-тыс. войска Голицын направился в причерноморские степи. Отличный дипломат, сибарит по натуре, он действительно оказался никудышным воеводой, который так и не сумел добраться до Перекопа, сославшись на недостаток продовольствия и воды, палящий зной и на коварных крымцев, которые зажгли степь, чтобы преградить русским дорогу в свои владения.

Этот поход погубил гетмана И. Самойловича, более или менее верного союзника Москвы в Малороссии. Несмотря на это, Голицын был щедро награждён.

Через 2 года был предпринят второй поход в Крым, инициаторами которого снова стали Австрия и Польша. Кроме того, бывший патриарх Константинопольский Дионисий, низложенный турками за его слишком горячую любовь к России, убеждал московское правительство воспользоваться удобным случаем для освобождения христиан от турецкого порабощения, поскольку в Османской империи в то время разгорелась усобица: султан Магомет IV был низвержен войском, вместо него на престол в Стамбуле посажен его брат Сулейман II, а тем временем австрийцы и венецианцы стали брать верх над турками.

Молдавский господарь Щербан, со своей стороны, просил Москву ударить на османов, заверяя, что все христиане, страдавшие под турецким игом, как один, восстанут при первом появлении русских. При таких многообещающих перспективах правительство Софьи весной 1689 направило в Крым армию до 112 тысяч человек и 350 пушек. Разумеется, и этой кампанией руководил Голицын. Раздражение в обществе от неудачи в первом походе оказалось настолько сильным, что во время подготовки ко второму походу в воротах дома Голицына был обнаружен гроб с запиской, в которой боярину пообещали, что он будет убит, если не вернётся на этот раз с победой. Ещё раньше к саням «оберегателя» бросился убийца, но был схвачен охраной и тайно казнён в одном из московских застенков.

Уже на территории Малороссии к войску присоединился гетман И. Мазепа со своими казаками. Русское войско прошло через степь, одержало верх в стычке с ханом и дошло до Перекопа. Однако князь не решился перейти на полуостров. По его словам, егo якобы напугал недостаток воды, особенно чувствительный при сильном майском зное.

И. А. Желябужский в своих «Записках » отметил трусость и продажность Голицына: «А боярин князь Василий Васильевич Голицын у стольников и у всяких чинов людей брал сказки, а в сказках велел писать, что к Перекопу ступать невозможно потому, что в Перекопе воды и хлеба нет. И после тех сказок он, боярин князь Василий Васильевич Голицын, взял с татар, стоя у Перекопа, две бочки золота». Пользуясь слухами, наполнившими в ту пору Москву, автор «Записок» отметил далее, что монеты на поверку оказались фальшивыми - они были медными, лишь покрытыми тонким слоем золота.

И действительно, с чего бы это вдруг Голицын сначала завёл переговоры с ханом, а затем, не дождавшись их окончания, поспешно отступил, убегая от преследовавших его татар и потеряв при этом массу народу, убитыми и пленными. «Правительница сделала, что могла, чтобы изгладить тягостное впечатление, произведенное вторичным фиаско её любимца, и заставить молчать злые языки; в грамоте на имя Голицына она официально признала поход победоносным и осыпала все войско, от генерала до последнего рядового, наградами. Но Петр, который уже начал проявлять интерес к государственным делам, неожиданно явился выразителем общего недовольства и дал почувствовать правительнице свое негодование по поводу беззастенчивого рекламирования подвигов Голицына. Он, правда, согласился, хотя и не сразу, на назначение наград войску, но не пустил к себе Голицына и прочих воевод, явившихся благодарить его».

Всё же необходимо отметить, что, хотя до серьёзных военных столкновений дело у русских с крымцами и не дошло, но бедственные для России походы оказали косвенную помощь её союзникам и помешали татарам выступить против них.

После дворцового переворота в августе того же года, в результате которого к власти пришло правительство Петра I, Голицын, обвинённый в нерадении во время второго Крымского похода и «в изповышении царевны Софьи» в ущерб чести обоих государей, указом 9 сентября был лишён боярского звания, вотчин, поместий, всех привилегий и сослан вместе с семьёй в Каргополь, откуда переведён в Яренск.

Донос Ф. Шакловитого, показавшего на дыбе, будто Голицын принимал активное участие в заговоре стрельцов в ночь на 8 августа 1689, подкреплённый ещё одним доносом о сношениях Голицына с Софьей уже в ссылке, ещё больше усугубил положение князя. Был отдан приказ (1691) везти его с семьёй в Пустозерский острог, находившийся в низовьях р. Печора. Шторм на море помешал ехать дальше Мезени. Трудность пути и челобитные Голицына подействовали: опальной семье позволили остаться в Мезени.

Последний этапный пункт ссылки Голицына - Волок-Пинежская волость (в современной Архангельской обл.), где в с. Кологдрах он и умер 21 апреля 1714.

После его смерти семья была возвращена из ссылки. Оставил 2 сыновей: Алексея и Михаила, а также 2 дочерей: Ирину и Евдокию (+1680).

Голицын был одним из образованнейших людей своего времени, являлся сторонником расширения связей со странами католической Западной Европы. «Дом, в котором жил Голицын, и внутри, и снаружи имел вполне европейский вид: высокие, прекрасно отделанные комнаты, убранные гобеленами, картины на стенах, огромные зеркала. Он владел библиотекой, состоявшей, главным образом, из латинских, польских и немецких книг. Позднее в ней появилась рукопись серба Крыжанича, предтеча реформ, вдохновлявших, вероятно, Петра.

Голицын построил в Москве три тысячи домов и соорудил первый каменный мост, по плану польского монаха. Он был страстным другом Франции и подарил своему сыну портрет Людовика XIV-го». Им была проделана работа, подготовившая умственную и моральную революцию, осуществлённую позже Петром. Характер этой работы был гораздо определённее, нежели деятельность боярина А. С. Матвеева.

Голицын олицетворял избранное российское общество, из среды которого вышли Ордин-Нащокин, Морозов, патриарх Никон и другие - люди, уже в середине XVII в. предвещавшие приход новых перемен, и по мнению современников, «его падение, последовавшее после воцарения Петра, было большой потерей для цивилизации. Правда, связь его с тем, что он хотел уничтожить, была еще очень сильна. Он не был свободен от суеверий. Он приказал пытать крестьянина, заподозренного в напущении порчи. Его обвиняли в том, что добившись при помощи притворного зелья благосклонности Софьи, он приказал сжечь человека, приготовившего его».

Голицын думал о coздaнии «правильной» армии. Де ла Невилль утверждал, что его проекты реформ «были значительно шире, чем проекты, предложенные Петром: в них входило освобождение крестьян и наделение их землею, цивилизация Сибири и проведение там почтовых дорог. Отец Авриль, в период всемогущества регента возвращавшийся в Китай и посетивший Москву, отдал должное его свободомыслию. Бояре сходились с ним в ненависти к католицизму. Голицын бегло говорил по латыни, хорошо писал, он посещал Немецкую слободу, и её обитатели пользовались его доверием. Он приглашал к столу шотландца Гордона и лечился у немецкого медика Блументроста. Грек Спафарий, часто у него бывавший и получивший, благодаря его содействию, видное место в Посольском приказе, представлял собой совершенно новый тип - космополита-пройдохи, дипломатического маклера, изъездившего Европу и побывавшего в Китае. Он составлял проекты развития судоходства на больших сибирских реках и переписывался с амстердамским бургомистром Витзеном».

Богуславский В.В._«Славянская энциклопедия: XVII век»

В начало

Иоаким (в миру Иван Петрович Савёлов-первый) — девятый и предпоследний патриарх всероссийский, из рода можайских дворян Савеловых.

Родился 6 января 1621 год в Можайске.

В 1655 г. оставил военную службу и принял монашество.

В 1664 г. сделан архимандритом Чудова монастыря, вследствие чего стал в близкие сношения ко двору и к самому царю Михайловичу.

В 1672 г. Иоаким поставлен был в митрополиты новгородские. Он ввел в своей епархии определенную, однообразную для всех церковную отменил обычай посылать из митрополичьего приказа для сбора этой дани светских чиновников, которые допускали злоупотребления, и повелел собирать эту дань поповским старостам.

26 июля 1674 г. Иоаким возведен был на патриарший престол.

В 1675 г. он созвал в Москве собор, которым постановлено было, чтобы епархиальные архиереи имели в своих приказах судей из лиц духовных, чтобы мирские судьи лиц духовного чина ни в чем не судили и ни в чем не управляли, чтобы церковные дани собирались протопопами, архимандритами или поповскими старостами, чтобы дворяне и дети боярские посылались из архиерейских приказов только «на непослушников и непокорников».

О неподсудности лиц духовного сана гражданским властям Иоаким, в 1686 г., исходатайствовал и царскую грамоту.

Собором 1675 г. отменен был обычай вызывать в Москву по челобитным московских людей тех лиц духовного сана, который не принадлежали к патриаршей области; уничтожен был и тот источник архиерейских пререканий и своеволий, который состоял в том, что некоторые церковные вотчины были подвластны не тем архиереям, в епархиях которых они находились, а другим.

Наконец, в 1687 г. Иоаким установил общую для всех епархий норму церковных даней и пошлин. На соборе 1675 г. рассмотрен был также чиновник (служебник) архиерейского служения; изданы строгие постановления против роскоши в одежде духовенства.

Собор 1681 г. признал необходимой совокупную борьбу духовной и светской властей с усиливавшимся расколом, просил царя подтвердить постановления собора 1667 г. об отсылке упорствующих раскольников к градскому суду, постановил отбирать старопечатные книги и взамен их выдавать исправленные, установил надзор за продажей тетрадей, которые, под видом выписок из священого Писания, содержали в себе хулы на книги церковные.

Вообще Иоаким заботился о том, чтобы постановления против раскольников не оставались мертвой буквой: в этих именно видах умножено было число архиерейских кафедр и отправлены в свои епархии те архиереи, которые до тех пор жили в Москве с целью исправления раскольников «молением и учением». Иоаким рассылал в более крупные центры раскола особых увещателей и издал ряд полемических противораскольничьих сочинений. Наряду с более мелкими сочинениями против раскола, каковы: «Извещение о чуде» (М., 1677), «О сложении трех перстов» (М., 1677), «Поучение ко всем православным христианам» (М., 1682), слово благодарственное «Об избавлении церкви от отступников» (М., 1683), «Слово против Никиты Пустосвята» (М., 1684,1721, 1753), Иоакиму приписывается еще «Увет духовный» (М., 1682, 1753 и 1791) — обширный труд, который написан по поводу бунта 1682 г., в ответ на поданную тогда челобитную, и поныне признается одним из лучших сочинений против раскола.

Едва ли, впрочем, он действительно принадлежит перу Иоакима, хотя и напечатан от его имени. Все сочинение написано было в 50 дней — срок, слишком короткий для патриарха, обремененного многосложными административными делами. В авторе «Увета» виден глубокий знаток раскола и хороший полемист, тогда как Иоаким не был ни тем, ни другим; во время прений раскольников с православными в Грановитой палате 5 июля 1682 г. главным действующим лицом со стороны православных был не Иоаким, а Афанасий, архиепископ холмогорский (С. Белокуров, в статье, напечатанной в «Христ. Чтении» 1886 г № 7-8, доказывает, что «Увет» составлен Афанасием, при ближайшем участии Кариона Истомина). «Увет» состоит из частей исторической и полемической. В первой излагается дело исправления церковно-богослужебных книг при Никоне и доказывается его законность. Вторая часть подробно отвечает на пункты раскольничьей челобитной, подтверждая свои мнения выписками из древних книг.

При Иоакиме начались в Москве волнения из-за вопроса о времени пресуществления святых даров в таинстве евхаристии — волнения, получившие особое значение вследствие того обстоятельства, что тогда же появились в Москве иезуиты.

Симеон Полоцкий и особенно ученик его Сильвестр Медведев придерживались католического учения по этому вопросу; к ним примыкали многие лица из духовенства, влиятельные бояре и даже некоторые иерархи. Иоаким предпринял опровержение учения «папейников», обратясь к восточным патриархам за отеческими сочинениями, на которые те ссылались. Иерусалимский патриарх прислал, между прочим, «Православное исповедание» Петра Могилы, которое до тех пор было неизвестно в Москве.

В споре приняли участие и братья Лихуды, выписанные в Москву для занятий в академии, преобразованной из греческого училища, открытого патрхом Иоакимом и царем Феодором Алексеевичем в 1679 г.

После мятежа 1689 г. и осуждения Медведева, который, опираясь на Шакловитого, замышлял убийство Иоакима, патриарх настоял на высылке из Москвы иезуитов и в 1690 г. собрал на собор архиереев и все московское духовенство, которым торжественно осуждено было учения «папежников». В опровержение этого учения Иоаким также собирался издать сборник «Остен», но смерть патриарха, 17 марта 1690 г., помешала этому предприятию.

В завещании Иоакима содержится завет царям, отличающийся суровой неприязнью к иноземцам. При Иоакиме, в 1687 г., киевская митрополия, с согласия восточных патриархов, подчинена была московскому патриарху; при нем же были изданы, после предварительного просмотра и исправления, богослужебные книги: Шестоднев (1678), Требник (1680), Псалтирь (1680), Минея общая (1681), Октоих (1683), Часослов (1688) и Типикон (1682). Исправлен был при Иоакиме и Апостол, но, по-видимому, не был напечатан.

Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона

В начало

Косагов Григорий Иванович — русский военачальник, думный дворянин (1682), генерал-поручик (1678).

Григорий Иванович родился в семье Ивана Ивановича Косагова, который в 1646 году был головой у «стряпчих и дворян Московских». Точная дата начала службы Григория Ивановича неизвестна, но в 1641 году он был уже стряпчим. Как записано в Записной книге Московского стола: «марта в 22 день государь пожаловал из житья в стряпчие Григория Ивановича сына Косагова».

Во время русско-польской войны 1654-1667 в 1655 году Григорий Иванович был направлен в полк князя Юрия Долгорукова, который входил в Севскую армию князя Алексея Трубецкого. Вскоре Косагов был переведен в Белгородский полк под начало князя Григория Ромодановского, где и проходила его дальнейшая служба. В первый раз Косагов возглавил отряд в 1658 году, во время похода Белгородского полка против гетмана Ивана Выговского. В 1660 году Косагов уже командовал значительным отрядом в 4000 человек.

В 1662 году воевал против войск отложившегося от Москвы гетмана Юрия Хмельницкого, который с помощью крымских татар пытался подчинить себе Левобережье. С небольшими силами рейтар и казаков Косагов нанёс под Кременчугом поражение наказному гетману Хмельницкого и чигиринскому полковнику Ивану Богуну, а затем, соединившись с армией князя Григория Ромодановского, участвовал в победном для русской армии сражении с казаками Богуна и крымскими татарами под Жовнином.

В 1663 году Григорий Иванович был направлен в Запорожскую Сечь, где совместно с атаманом Иваном Серко совершил два успешных похода на Перекоп против крымского хана. В 1664 вёл бои с польскими войсками Стефана Чарнецкого под Бужином и Смелой.

В октябре отряд Касагова был окружён в Медвине, но сумел пробиться в Канев, нанеся противнику значительный урон. В декабре Косагов нанёс поражение отряду правобережных казаков и поляков под Староборьем. В 1666 году участвовал в обороне города Кременчуг от Петра Дорошенко, затем действовал в Запорожье против крымских татар.

В 1666 году Григорий Иванович был пожалован чином стольника.

В 1669 году, в знак особого уважения, князь Григорий Ромодановский отправил Косагова в Москву сеунчем (вестник, гонец) с известием о избрании Демьяна Многогрешного гетманом. В 1671 году Григорий Иванович в чине «копейного и рейтарского строя стольника и полковника» был послан на Дон против Степана Разина. С Косаговым выступили 1000 рейтар и 1000 драгун из Севского и Белгородского полков. По дороге Косагов узнал, что Разин уже схвачен и ему поручается доставить Разина в Москву.

Летом 1671 года Григорий Иванович должен был сопровождать дьяка Богданова, который отправлялся на Дон для раздачи жалования верным казакам. Кроме того, Косагов должен был привести казаков к «крестному целованию» царю Алексею Михайловичу. Задача осложнялась тем, что регион был наполнен шайками разинцев. Косагову удалось обеспечить безопасность обоза и привести казаков к присяге. Потери отряда Косагова составили всего 3 человека убитыми. В награду Косагова назначили на воеводство в Саранск.

Возможно, затем руководил строительством русских кораблей под Воронежем. В 1673 году на этих судах к Азову был отправлен отряд, состоявший из двух солдатских полков и восьми стрелецких приказов. Командовали отрядом воевода Иван Хитрово и Григорий Косагов. Осада Азова оказалась неудачной. Отряд Хитрово и Косагова должен был быть авангардом, но оказался единственной действующей армией под Азовом. Из-за малолюдства блокировать Азов не удалось и пришлось отступить.

В 1674 году Косагов предпринял попытку на судах выйти в Азовское море. Флотилия в 25 судов пыталась водным путём обойти кочевавших крымских татар, но у мыса Кезагор стоял сильный турецкий галерный флот, и Косагов решил повернуть назад. В октябре того же года Григория Ивановича отозвали в Москву.

В 1676 году Косагов был в составе армии князя Григория Ромодановского, которая собиралась в Курске для похода на Чигирин. Из-за обоза и артиллерии армия Ромодановского продвигалась очень медленно, а ситуация требовала быстроты — необходимо было разбить Петра Дорошенко до того, как турки смогут обеспечить ему помощь. За 100 верст от Днепра князь выделил 15-тысячный корпус, который должен был скорым маршем идти к Чигирину. Командовать корпусом было поручено Григорию Косагову, хотя Косагов в это время был только полковником. С корпусом отправились три полка казаков под командой генерального бунчужного Леонтия Полуботка. Переправившись через Днепр, Косагов разбил войска Дорошенко и запер его в крепости. 19 сентября 1676 года гетман Пётр Дорошенко открыл ворота города и сдался.

В 1677 году Турция, которая заключила мир с Речью Посполитой, смогла выдвинуть к Чигирину 60-тысячную армию. 3 августа 1677 года турки осадили Чигирин. 25 августа русская армия подошла к Днепру и начала переправу возле Бужина. Командовавший турками Ибрагим-паша приказал усилить обстрел Чигирина, а основные силы выдвинул к бужинской переправе. 28 августа турецкие войска встретились с 15-тысячным корпусом Григория Косагова, который прикрывал переправу. Косагов принял бой с превосходящими силами противника. В результате ожесточённого сражения победа осталась за русскими войсками. Среди погибших оказались сын крымского хана, несколько сыновей турецкого паши, высшие турецкие офицеры и татарская знать. Это сражение решило исход осады. 29 августа турки отступили от Чигирина, оставив обоз и артиллерию. За победу в бою под Бужином Григорий Косагов был пожалован чином генерал- майора.

В 1679 году Григорий Иванович, уже в чине генерал-поручика, участвовал в походе гетмана Ивана Самойловича на Правобережье и Великом сгоне.

В 1670-х годах русское правительство пришло к убеждению о необходимости строительства на Юге новых оборонительных линий против набегов крымских татар. Работы предполагалось вести силами войск, расквартированных в районе, в том числе и силами ратников генерал-поручика Косагова. Ознакомившись с ситуацией, Григорий Иванович пришел к убеждению о необходимости пересмотра генерального плана строительства и переноса линии укреплений за реку Мжу, что обеспечивало охват больших территорий. По плану Косагова, оборонительная линия перекрывала знаменитый Муравский шлях, блокируя проходы к уездам Белгородского разряда.

За время строительства Косагов построил несколько укрепленных городков на линии, а также на свои деньги построил 13 саженей оборонительной линии. С 1681 года Григорий Иванович руководил строительством городка Изюм, который должен был стать одним из центров обороны Изюмской черты. Решение о строительстве города было принято по инициативе генерала, который за собственный счет построил одну из башен крепости. В июне 1682 года Косагов был отозван в Москву.

Регентство царевны Софьи стало вершиной карьеры генерал-поручика Косагова, который оказался в ближнем окружении князя Василия Голицына. Генерал участвовал в Крымских походах 1687 и 1689 годов. При этом после первого похода Косагову, поставленному во главе 6-тысячного корпуса, пришлось столкнуться с масштабным бунтом солдат и нижних чинов, недовольных условиями службы. Корпусу предписывалось укрепиться на зиму в Каменном затоне в нижнем течении Днепра, но солдаты, угрожая Косагову, самовольно ушли в Путивль, после чего там было проведено разбирательство. Однако правительство в итоге не стало чересчур строго карать бунтовщиков и вместо оставления на зимовку крупных контингентов в малопригодных условиях сделало ставку на возведение там полноценных крепостей.

В 1688 году Косагов вёл бои против крымских татар, руководил постройкой крепости Новобогородицкой на реке Самаре и был первым её комендантом. В 1689 году осаждал турецкий городок Горбатик, разгромил турецко-татарский отряд.

В январе 1688 года Косагов получил чин думного дворянина, что давало право участвовать в заседаниях Боярской думы. Пожалование состоялось в период напряжённой борьбы за влияние в Думе между Милославскими и Нарышкиными, и назначение Косагова в Думу преследовало цель усилить позиции князя Голицына и партии Милославских в этой борьбе.

После падения князя Василия Голицына Косагов практически не пострадал и был оставлен в прежней должности. В 1692 году Григорий Иванович был назначен на воеводство в Путивль. На этом карьера генерал-поручика закончилась.

По материалам Википедии

В начало

Матвеев Артамон Сергеевич - русский государственный и военный деятель, ближний боярин (1675 год).

Сын дьяка Стрелецкого приказа (1632–34) и Казанского дворца приказа (1636–42), выполнявшего при царе Михаиле Фёдоровиче дипломатические поручения в Османской империи и Персии. Отец А. А. Матвеева.

Воспитывался при царском дворе вместе с царевичем Алексеем, будущим царём Алексеем Михайловичем, который в 1671 женился на воспитаннице Матвеева – Н. К. Нарышкиной.

Стрелецкий голова (начальник) стрелецкого приказа (полка) в Московском гарнизоне (с 1642); участвовал во время русско-польской войны 1654–67 в осаде Смоленска (1654–55) и Черткова (1655), прикрывал отступление русского войска под командованием кн. Г. Г. Ромодановского из-под Львова (1655), участвовал в подавлении Медного бунта 1662 и восстания Разина 1670–71, в качестве пристава охранял патриарха Александрийского Паисия во время церковного собора 1666–67 над патриархом Никоном.

Летом 1653 глава посольства к гетману Б. М. Хмельницкому, который подтвердил желание Украины войти в Русское государствово. В составе посольства В. В. Бутурлина участвовал в Переяславской раде 1654, по её окончании направлен в Москву с отчётом.

Вёл переговоры в 1656–57 с польным гетманом литовским В. К. Гонсевским об избрании царя Алексея Михайловича преемником польского короля Яна II Казимира. Вскоре после избрания в 1657 И. Е. Выговского гетманом Запорожского войска Матвеев писал царю, что он «изменник и добра от него не будет».

Глава Малороссийского приказа (1669–71); способствовал избранию гетманами Запорожского войска Д. И. Многогрешного (1669) и И. С. Самойловича (1674).

В первой половине 1670-х гг. Матвеев – наиболее влиятельный человек в русском правительстве: важнейшие документы подписывались «по указу великого государя и по приказу боярина Артемона Сергеевича Матвеева».

Глава Посольского приказа (1671–76; одновременно в 1672–76 глава Аптекарского приказа), с 1672 окольничий, с 1675 дворецкий.

Основной задачей русской внешней политики полагал вхождение в состав Русского государствава Правобережной Украины, для осуществления этого плана считал возможным временный отказ от борьбы со Швецией за выход к Балтийскому морю.

Во время переговоров с Речью Посполитой в 1671–1674 фактически добился закрепления Киева за Русским государствомвом.

В 1673 с помощью подкупа организовал выдачу русскому правительству самозванца «царевича Симеона» (якобы выжившего сына царя Алексея Михайловича и его первой жены М. И. Милославской из рода Милославских), бежавшего из Астрахани в Запорожскую Сечь.

Заключил 12(22).10.1675 оборонительный союзный договор со Священной Римской империей против Османской империи. Содействовал оживлению торговых и дипломатических связей с Бухарским ханством и Хивинским ханством, пытался установить дипломатические отношения с Китаем, куда в 1675 было направлено посольство во главе с Н. Г. Спафарием.

По инициативе Матвеева для повышения международного престижа Русского государства изменены некоторые посольские церемониалы, в частности, в отношении царя в дипломатических документах вместо «пресветлейший государь» стал употребляться титул «величество», для иностранных послов вводилось правило на царском приёме снимать головные уборы.

Обосновывал право династии Романовых на русский престол через родство с династией Рюриковичей:

руководил составлением «Царского титулярника» (1672, впервые опубликован в 2007),

«Книги об избрании на царство…» Михаила Фёдоровича (1673, издана М. А. Оболенским в 1856, 2-е изд. – 2009),

был инициатором написания Ф. А. Грибоедовым «Истории о царях и великих князьях земли Русской» (конец 1668 – начало 1669, впервые опубликовано в «Памятниках древней письменности», т. 121, 1896).

Возглавлял работу по переводу на русский язык «Книги латинской о Родословии великих российских князей и государей и о сродстве их посредством браков с осьмью Европейскими державами…» (написана герольдмейстером императора Леопольда I Л. Хуреличем (Хурелевичем) в 1673, впервые опубликована в журнале «Родина», 1993, № 2).

Матвеев – один из образованнейших людей своего времени, хорошо знал античную философию и историю. Собрал обширную библиотеку, выступал за распространение в России технических и культурных достижений Западной Европы. Инициировал переводы религиозных и нравоучительных сочинений, в т. ч. «Книги избранной вкратце о девяти музах и о семи свободных художествах» (1672), «Книги о сивиллах» (1673), «Хрисмологиона» (1673) и др.

Организовал первый русский частный театр, собрав «комедийную группу» из собственных дворовых людей и иностранцев, а также способствовал организации театра при царском дворе (1672).

После смерти Алексея Михайловича (1676) в борьбе с Милославскими Матвеев потерпел поражение и попал в опалу: направлен воеводой в Верхотурье, но вскоре обвинён в колдовстве и распространении «чёрных книг», лишён чинов и земель (частично возвращены в 1682). Находился в Казани (1676) и Пустозёрске (1676–80) в ссылке под стражей, из которой освобождён и переведён в Окладникову слободу (ныне г. Мезень; 1680–82), затем в г. Лух (1682). После смерти царя Фёдора Алексеевича (1682) вызван царицей Н. К. Нарышкиной в Москву. Во время стрелецкого восстания 1682 схвачен стрельцами в царском дворце в Кремле, сброшен ими с Красного крыльца на копья, погиб.

"Большая российская энциклопедия"

В начало

Милославский Иван Михайлович (1635 — 27 июля 1685) — приближённый царя Федора Алексеевича, окольничий (1660), боярин (1677) и воевода из рода Милославских. Дядя Ивана Андреевича и Петра Андреевича Толстых.

Представитель дворянского рода Милославских. Сын Михаила Васильевича Милославского (ум. 1655). Четвероюродный племянник боярина и царского тестя Ильи Даниловича Милославского.

1 апреля 1660 года И. М. Милославский был пожалован в окольничие. В 1669 году руководил Аптекарским приказом. В феврале 1674 года Иван Михайлович Милославский был назначен первым воеводой в Астрахани. В 1677 году получил боярский сан.

Сделал карьеру вскоре после воцарения Федора Алексеевича, отличавшего его. Иван Михайлович был человек деятельный, очень хитрый и достаточно богатый. В 1680 году он был назначен начальником Приказа Большой казны (министром финансов), в то время одна из самых влиятельных должностей. К нему стекались все нити управления государством, как стекались они при покойном царе Алексее к его дяде.

Кроме Приказа Большой казны, Иван Михайлович Милославский в разное время руководил Новгородским приказом (1677-1679), Рейтарским приказом (1677-1680), Приказом Галицкой чети (1677-1680), Приказом Большого Дворца (1677), Приказом Большого прихода (1678), Приказом Новой чети (1678), Владимирским и Иноземным приказами (1678), Стрелецким приказом (1683).

После смерти царя Федора Алексеевича (1682) боярин Иван Милославский старался поддержать влияние его сестры Софьи Алексеевны как правительницы. По версии Нарышкиных — разжигал страсти стрельцов, погубив возвращенного из ссылки боярина А. С. Матвеева во время бунта 15 мая 1682 года. Позже вступил в борьбу с И. А. Хованским, которая закончилась его гибелью. Участники произошедшего уже после его смерти второго стрелецкого бунта в своих показаниях обвиняли Ивана Михайловича в стремлении устранить и царя.

На протяжении 8 лет владел селом Кунцевом («… в 1677 году сельцо Кунцево с пустошами в количестве 76 четвертей земли было пожаловано из дворцовых сел Ивану Михайловичу Милославскому».) Другое принадлежавшее ему подмосковное село, Всехсвятское, как приданое получил вместе с рукой его дочери царевич Александр Имеретинский.

Скончался в 1685 году, вероятно, от инсульта. Похоронен у церкви Николая Чудотворца в Столпах в Армянском переулке.

В 1697 году перед отправкой в великое посольство царь устроил розыск после доноса на заговор стрелецкового полковника И. Е. Циклера, друга И. М. Милославского. Под пытками он и его сообщники, бояре Соковнин и Пушкин, признались, что по приказу Софьи они планировали убить царя. Заговорщиков казнили. Их кровь стекала в открытый гроб на труп И. М. Милославского, специально вырытый из могилы, на свиньях доставленный в село Преображенское и помещенный под плаху. После окончании казни останки заговорщиков и И. М. Милославского были перевезены в Москву. Их тела были размещены у каменного столба на Красной площади, где находились несколько месяцев.

По материалам Википедии

В начало

Князь Одоевский Никита Иванович (ок. 1605 — 12 [22] февраля 1689, Москва) — ближний боярин и воевода из рода Одоевских, один из крупнейших землевладельцев Русского царства. Возглавлял комиссию по подготовке Соборного уложения, вёл суд над патриархом Никоном, курировал уничтожение местничества. При царе Фёдоре Алексеевиче руководил внешней политикой государства. Н. П. Загоскин характеризовал его как «Сперанского XVII века».

Сын боярина князя Ивана Никитича Большого. Рано лишившись отца, он с самого раннего возраста был уже на службе: в 1618 году, во время осады Москвы войсками королевича Владислава, он был в свите царя в звании стольника и, хотя по своей молодости ещё не был записан в действующее войско, но по природному молодечеству являлся во время тревог и принимал участие в стычках с поляками, за что и было ему пожаловано его поместье в вотчину. После этого, он продолжал придворную службу: по своему званию стольника «смотрел в столы» во время торжественных царских обедов, ездил в качестве рынды с царем по окрестным монастырям, участвовал в чине обеих свадеб царя Михаила Фёдоровича.

Осенью 1633 года, когда началась новая война с Польшей, князь Никита Иванович был назначен воеводой в Ржев и получил приказание «збираться с ратными людьми» из всех соседних уездов, раздать им жалованье, и идти под Смоленск и «над польскими и литовскими людьми государевым делом промышляти, сколько милосердный Бог помочи подаст». Однако, ратные люди собирались очень туго; время, между тем, проходило, положение дел под Смоленском делалось всё хуже, и вскоре Одоевский получил новое приказание — идти в сход к боярину князю Димитрию Мамстрюковичу Черкасскому, отправленному на помощь стесненному под Смоленском боярину Шеину. Впрочем, под Смоленск Одоевскому и на этот раз не удалось попасть, так как Черкасский дальше Можайска не пошёл, а между тем война закончилась и войско было распущено. Одоевский также был отозван в Москву, где продолжал свою придворную службу, пожалованный, между прочим, в 1635 году в большие стольники. Оклад его в это время достигал 150 руб., суммы очень большой по тому времени.

12 января 1640 года, в день именин царевны Татьяны Михайловны, князь Н. И. Одоевский был пожалован из стольников в бояре, с денежным окладом в 500 руб. и вскоре за пожалованием был отправлен воеводой в Астрахань, где пробыл до 1643 года, заботясь о благоустройстве города и заслужив своей деятельностью расположение царя.

В 1643 году князь Н. И. Одоевский был отозван в Москву и получил здесь 6 декабря награду за своё управление Астраханью: ему была пожалована атласная соболья шуба ценой в 200 руб., придача к окладу и кубок весом в 3 фунта. В Москве Одоевский занял пост первого судьи в Казанском и Сибирском приказах; в это же время начинается и его дипломатическая деятельность: в 1644 году, когда приехал в Москву датский королевич Вольдемар и начались переговоры о браке его с царевной Ириной Михайловной, Одоевский, вместе с князем Ю. А. Сицким, был назначен к «ответу» с датскими послами относительно подробностей свадебного договора и дальнейшей жизни королевича в России.

Известно, что эти переговоры были безрезультатны, так как королевич Вольдемар отказался принять православие, что было необходимо для брака с русской царевной. Между тем, в 1645 году умер царь Михаил Фёдорович, и на престол вступил «тишайший царь» Алексей Михайлович. Одоевский занял сразу видное положение в составе нового правительства; он находился, по-видимому, в близких отношениях к Морозову, был женат на дочери царского родственника Фёдора Ивановича Шереметева, стоял близко и к самому царю, с которым был даже в переписке; словом, считался одним из виднейших вельмож этого времени. Тотчас же по смерти царя Михаила Фёдоровича он получил приказание привести к присяге новому царю всю боярскую думу, весь двор и всех жителей Москвы, а в день венчания царя на царство был пожалован в ближние бояре. Зиму этого года он провел в Москве, а 1 февраля 1646 года получил почётное назначение на пост главного воеводы в Ливны — руководить защитой южных границ Московского государства от возможного нападения крымцев. На это м посту Одоевский оставался до 1647 года, пока не был отозван в Москву.

Деятельность Одоевского в Ливнах выразилась в укреплении южных границ Московского государства, для чего он насыпал валы, выкапывал рвы, устраивал засеки. По прибытии в Москву Одоевский занял своё прежнее почётное положение при дворе, и в январе 1648 года, в почётном звании первого дружки, участвовал в чине свадьбы царя с Милославской. Майские беспорядки 1648 года показали, что Одоевский за свою близость к Морозову не пользовался любовью народа, но это не помешало сохранить ему доброе расположение царя и после удаления Морозова. Расположение это и значение, которое придавали его уму, сказалось скоро в том, что князь Никита Иванович был призван к очень важному делу — составлению Уложения.

16 июня 1648 года был издан царём указ, которым назначалась комиссия для составления проекта Уложения в составе трёх представителей боярской думы и двух дьяков. Во главе комиссии был поставлен Одоевский, а с ним приказано было заседать в ней боярину князю С. В. Прозоровскому и окольничему князю Ф. Ф. Волконскому. Задачи комиссии определялись особым царским наказом, которым приказывалось членам: «которые статьи написаны в правилах святых апостол и святых отец и в градских законех греческих царей, пристойны те статьи к государственным и к земским делам, и те бы статьи выписать и чтобы прежних великих государей, царей и великих князей российских и отца его государева, блаженные памяти великого государя, царя и великого князя Михаила Фёдоровича всея Руси указы и боярские приговоры со старыми судебниками справити, а на которые статьи в прошлых годех прежних государей в судебниках указа не положено и боярских приговоров на те статьи не было, и те бы статьи потому же написати и изложити по его государеву указу о бщим советом, чтобы Московского государства всяких чинов людям от большего и до меньшого чина суд и росправа была во всяких делех всем ровно». Таким образом, на комиссию возлагались две задачи: во-первых, кодифицировать весь имевшийся в тогдашней судебной и приказной практике законодательный материал, в виде ли «градских законов греческих царей», или «правил св. апостол», или указов прежних царей, во-вторых, проявить и самостоятельную законодательную деятельность составлением новых статей. До нас не дошло известий, как выполнялась эта программа, как шли занятия в комиссии и насколько в составлении «Уложения» принимал участие тот или другой член её, но, тем не менее, мы можем выяснить себе некоторые факты из её деятельности: так, мы имеем известия, что в приказах шла спешная переписка царских указов и боярских приговоров для комиссии. Вероятно, все эти документы группировались в комиссии по отделам, а потом рассматривались и записывались дьяками в Уложенный докладной столбец. Относительно источников Уложения новейшие исследования указали, что, кроме указанных в царском наказе источников, комиссия пользовалась и Литовским Статутом, из которого была сделана масса выписок, впрочем, очень продуманных, с большой оценкой и коренной переработкой. Члены комиссии должны были обладать солидной подготовкой, большими знаниями в польском праве, должны были быть хорошо знакомы и с приказной практикой, и с священным писанием. Занятия комиссии велись очень спешно, так что трудно представить, как можно было приготовить такой обширный законодательный памятник, как Уложение, за такое небольшое время: 16 июля была назначена комиссия, а 3 октября того же года уже приступил к рассмотрению Уложения земский собор, собранный для этого в Москве. Исследования профессоров Загоскина и Сергеевича показали, что в составлении Уложения принимали немалое участие и члены этого собора. Очень многие статьи Уложения написаны в ответ на челобитья выборных или даже их избирателей.

Закончены были работы Уложенной комиссии 29 января 1649 года, когда и было начато печатание Уложения. Уложение, по сравнению с прежними законодательными русскими памятниками, представляет значительный шаг вперёд. Оно значительно систематичнее всех прежних законодательных памятников; содержание его было гораздо полнее прежних судебников: в нём мы находим целый ряд ответов на вопросы права гражданского и государственного. Подробнее других отделов изложено в Уложении уголовное законодательство. Таким образом, Одоевский со своими помощниками очень удачно справился со своей задачей и Уложение, изданное под его руководством, осталось единственным актом гражданского законодательства еще и в послепетровскую эпоху. После этого служба Одоевского, прерванная на время усиленной деятельностью в комиссии, пошла своим обычным порядком; он по-прежнему присутствовал при дворе, часто бывал приглашаем к торжественным царским обедам, участвовал в разных придворных церемониях и в то же время поддерживал самые лучшие отношения с царём: во время частых поездок царя по монастырям и окрестным примосковным селам управление в Москве поручалось всегда Одоевскому. К этому же времени относится ещё один случай дипломатической деятельности Одоевского: в конце 1650 года приехал в Москву польский посланник Альбрехт Пражмовский с тайной целью поссорить московское правительство с малороссийским гетманом Богданом Хмельницким, как раз в это время просившим у Москвы помощи и заступничества против поляков. Одоевскому, назначенному для переговоров с ним, удалось раскрыть эту тайную цель польского посла и когда поляки, с целью запугать московское правительство и настроить его против Хмельницкого, объявили, что Хмельницкий соединился с крымским ханом, чтобы идти на Москву, князь Никита Иванович отвечал, что «гетман Богдан Хмельницкий со всем войском запорожским учинился у королевского величества в подданстве и королевскому величеству, слыша от казаков такое злое умышление, можно их от самовольства унять». Относительно же крымцев, нашествием которых угрожали поляки, Одоевский говорил: «крымские рати царскому величеству не страшны, а на украйне против них у царского величества люди готовы».

В 1651 году Одоевский получил новое назначение — первым воеводой в Казань, где и пробыл до 1653 года. Осенью 1653 года он снова в Москве царском дворе. 15 мая 1654 года он отправился в польский поход вместе с царём, участвовал вместе с князем Яковом Куденетовичем Черкасским во взятии Орши, Дубровны, Копыся и Шклова, и осенью возвратился вместе с царём Алексеем Михайловичем в Москву; зиму этого года провёл в Москве, а весной 1655 года он снова сопровождал царя в поход под Смоленск и возвратился осенью вместе с царём в Москву, где в награду за свою службу получил почётное звание астраханского наместника. Зимой 1655—1656 года Одоевский снова выступил на дипломатическом поприще, с которого потом уже не сходил до конца царствования Алексея Михайловича. 23 декабря 1655 и 13 января 1656 года он вёл переговоры с приехавшими в Москву для подтверждения Столбовского мира шведскими послами и под тем предлогом, что шведские послы неправильно пишут царский титул, отказался от подтверждения этого невыгодного для России договора.

В мае 1656 года Одоевский снова отправился с царём в Литву и здесь 13 июля был отправлен из Полоцка в Вильну, для переговоров о мире с польскими комиссарами. Положение Польши в это время было в высшей степени тяжёлое: король Ян Казимир едва держался, и царю Алексею Михайловичу представлялся очень удобный случай выполнить свою заветную мечту — занять польский престол и объединить под своей властью Польшу и Россию. В этом направлении был дан наказ и Одоевскому. В Вильно же прибыли в качестве посредников при переговорах и австрийские послы, приехали и выборные из польских и белорусских городов и шляхты свидетельствовать, что в русском подданстве их не притесняют, и этим склонять поляков к избранию Алексея Михайловича.

Одоевский начал говорить об избрании не сразу, сперва он предъявил очень тяжелые требования для заключения мира: он потребовал уступки всей Литвы и уплаты до 1? миллиона военных издержек. Разумеется, польские комиссары на это согласиться не могли и, в свою очередь, требовали уступки всего завоёванного царём и уплаты военных издержек. Начались споры, и только тогда на одном из съездов Одоевский предложил полякам по смерти Яна Казимира избрать на польский престол Алексея Михайловича. Поляки отнеслись к этому предложению сочувственно, но зато теперь австрийцы начали открыто протестовать против такого поворота в переговорах, не желая, чтобы возросло могущество московского царя. Несмотря на эти протесты, переговоры продолжались, но теперь уже сам царь решил пока не добиваться польского престола, но, прекратив хотя на время войну с Польшей, двинуться общими силами на шведов. Задача Одоевского значительно упростилась и после нескольких съездов ему удалось прийти к временному соглашению, по которому дело об избра нии царя было решено отложить до сейма, куда должны были явиться и московские послы; в то же время обе стороны обязались задержать войска и прекратить военные действия до новых съездов; со шведами же как поляки, так и русские не имели права заключать мир без обоюдного согласия. Разъехались послы в половине октября 1656 года, и Одоевский прямо из Вильны поехал в Москву, где и пробыл весь 1657 год, неся свою почетную придворную службу.

В мае 1658 года Одоевский был снова отправлен на съезд с польскими послами в Вильно; выехав из Москвы, он скоро был уже в Белоруссии и собирался отправиться дальше, но был задержан в Минске и Гродне, где ему пришлось разбирать жалобы местного населения на русские войска. Жители жаловались, что ратные люди чинят им насилия и грабежи, воеводы своевольничают и производят насилия не менее солдат. Одоевский, как мог, разобрал все эти жалобы, смирил воевод, ввёл некоторый порядок и затем уже отправился в Вильно, послав раньше к гетману литовскому Павлу Сапеге дворянина Данилу Астафьева узнать о настроении литовской знати и поручив ему попытаться отдалить се от короля и Польши и привлечь на сторону Москвы. Астафьев, однако, доносил, что в Литве довольно враждебно настроены к России, что литовцы, хотя и не довольны королём, но крепко держатся единения с Польшей, и Одоевский ехал на съезд с польскими комиссарами (из которых главным был тот же Павел Сапега), уже сознавая, что этот съезд не принесёт результатов. Дей ствительно, когда Одоевский явился в Вильно, комиссаров там ещё не было; он ждал их до 6 августа и принужден был выехать, не добившись переговоров. Но в день выезда явились в Вильно гонцы с известием, что польские комиссары едут. Возмущённый Одоевский отказался возвратиться, и комиссары принуждены были уехать из Вильно не увидевшись с Одоевским. Не успел, однако, Одоевский со своей свитой выехать из Минска, как получил царский указ — вернуться обратно в Вильно и попытаться снова устроить съезд. Между тем отовсюду приходили известия, что литовский гетман подступает под царские города, а литовские люди, вопреки договору 1656 года, открыто начинают войну с Москвой.

Одоевский решил выяснить все это на съездах, которые и начались 16 сентября. Большая часть их проходила во взаимных упрёках: царские послы упрекали поляков в нарушении договора, а те упрекали русских в том, что русские хотят мириться со Швецией без ведома Польши, что было несогласно с договором 1650 года. Весь сентябрь прошёл в таких спорах. Поляки не хотели и слышать об уступке Литвы, без чего Одоевский не имел права заключать мира. К этим разногласиям присоединилось и то, что поляки начали открыто нападать и брать в плен русских ратных людей и даже целые отряды их. Всё это привело к тому, что Одоевский принужден был 9 октября прервать переговоры и дать знать стоявшему в боевой готовности князю Ю. А. Долгорукову, чтобы он начинал военные действия. Послы выехали из Вильны 10 октября и в конце года были уже в Москве, где Одоевский провёл весь 1059 год, неся придворную службу и наблюдая за некоторыми постройками в укреплениях столицы. В начале 1660 года князь Н. И. Одоевский был снова отправлен на съезд с п ольскими комиссарами, но на этот раз в Борисов. С ним были отправлены и малороссийские послы, которые должны были защищать на съезде свои интересы. Одоевский получил наказ: не уступать Волыни и Подолии, требовать уничтожения унии в Литве, возвращения русских пленников и свободной торговли между Польшей и Малороссией. Но когда Одоевский прибыл со своей свитой в Борисов, то оказалось, что Польша и не думает мириться с Россией, комиссары не явились совсем и Одоевский, просидев без дела в Борисове до 19 июня, получил, наконец, из Москвы приказание уйти в Шклов. Сделать это было необходимо тем более, что с одной стороны, поляки явно старались подговорить крымцев напасть на Борисов, а с другой и русский воевода князь Хованский, вместо того, чтобы защищать послов и поддерживать их представления силой оружия, проиграл большую битву. Ещё до наступления осени Одоевский был в Москве, где занимался обычными своими делами и службой, оставаясь очень часто, во время отлучек из Москвы царя, во главе управления, или исполняя разные мелкие царские поручения. Но недолго он жил спокойно: в 1662 году его снова ждала посольская служба: 18 февраля он был послан на съезд в Смоленск. Но и на этот раз съезд не состоялся: поляки опять не явились, и московские послы, прожив в Смоленске более года и не дождавшись поляков, 3 марта 1663 года выехали обратно в Москву, почти ничего не сделав и успев за это время только разменяться пленными. На этот раз Одоевского ждало в Москве новое в высшей степени щекотливое дело. В 1663 году особенно обострились отношения между царём и патриархом Никоном. Никон начал позволять себе разные дерзкие выходки по отношению к царю и его приближенным, а однажды предал проклятию одного из царских стольников Романа Бобарыкина, тягавшегося из-за земли с любимым Никоном Воскресенским монастырём. Бобарыкин донёс царю, что Никон проклял самого царя. На «тишайшего» царя это подействовало очень тяжело. По совещании с боярами было решено послать в Воскресенский монастырь особую следственную комиссию и во главе её поставили князя Н. И. Одоевского. Тот ещё с 1648 года находился в крайне натянутых отношениях с патриархом. Одоевский, будучи председателем комиссии для составления проекта Уложения, ввёл в него две меры, направленные к ограничению привилегий духовенства. Во-первых, Уложение запретило духовенству приобретать вотчины, а во-вторых, по Уложению был учреждён Монастырский приказ, которым ограничивались судебные привилегии духовенства и по которому духовное сословие становилось подсудным наравне со светскими людьми. Монастырский приказ ограничивал и власть патриарха, что, конечно, не могло нравиться властолюбивому Никону, который, естественно, смотрел с недоброжелательством и на видимого виновника этого неприятного для него нововведения. «Князь Никита Иванович Одоевский», — писал о нём однажды патриарх — «человек прегордый; страха Божия сердце не имеет; правил апостольских и отеческих никогда не читает и не разумеет, и враг всякой истины». Назначенный в следственную комиссию князь Никита Иванович, разумеется, не мог очень с нисходительно отнестись к патриарху, и вёл следствие далеко не в его пользу, допрашивал свидетелей слишком строго, под угрозой пыток, старался запутать Никона, заставить его сказать что-либо, что могло бы быть истолковано в смысле недоброжелательства к царю, и успел заставить неосторожного патриарха сказать несколько слов, на основании которых Одоевский донёс в Москву, что Никон ожидает только собора и вселенских патриархов, чтобы «отчесть от христианства великого государя». И в дальнейшей своей деятельности Одоевский выказал такие же враждебные отношения к Никону: в декабре 1664 года, когда Никон внезапно явился в Москву, Одоевский был послан к нему для переговоров и настоятельно требовал, чтобы он снова удалился в Воскресенский монастырь. В 1666 году на соборе, собранном для суда над Никоном, Одоевский явился его обвинителем и требовал его низложения, а во время самой церемонии лишения сана он, единственный из светских лиц, присутствовал при этом обряде.

В мае 1664 года снова был назначен съезд с польскими комиссарами около Смоленска, и Одоевский был снова поставлен во главе русского посольства. Послам был дан подробный наказ, на основании которого они имели право заключить мир лишь при условии уступки Польшей Малороссии по левую сторону Днепра, Смоленска с некоторыми другими, близлежащими городами и сохранения за царем титула «всея Великия и Малыя и Белыя России». Но в Москве не знали, что такие условия мира были невозможны, так как поляки совсем не были настроены к невыгодному для себя миру, тем более, что воевода князь Хованский снова проиграл сражение под Витебском. Комиссары потребовали возвращения Польше всего завоеванного и уплаты Москвой военного вознаграждения в размере 10000000 польских злотых. Можно было добиться каких-либо результатов лишь при том условии, что представления послов найдут поддержку в успехах воевод; но способных воевод на театре войны не было: русские терпели поражения. Ко всему этому присоединились распри между самими послами. С Одоевским на съезд были отправлены князья Юрий и Димитрий Алексеевичи Долгорукие и известный впоследствии Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин. Ордин-Нащокин получил от царя особую секретную инструкцию, которой был выделен из среды других послов; князь Юрий Долгорукий тоже находился в особых сношениях с царем; кроме того, Одоевский и Долгорукий, старые бояре, враждовали с Ординым-Нащокиным, человеком, сравнительно неродовитым, появление которого в своей среде они считали для себя оскорблением. Переговоры были безрезультатны, и в сентябре послы разъехались, ничего не сделав. Впрочем, роль Одоевского в этих переговорах была ничтожна. Он только официально находился во главе посольства, все же дела ведали без него его товарищи, которые переписывались с царем помимо него и даже вели самостоятельно переговоры с польскими комиссарами. Вообще, в это время мы замечаем перемену в отношениях к нему царя Алексея Михайловича. Царь, по-видимому, разочаровался в способностях своего ближнего боярина и уже 1658 году писал в одном из своих писем к князю Ю. А. Долгорукову: «а чаю, что князь Никита Иванович тебя подбил, и его дело, и его было слушать напрасно: ведаешь сам, какой он промышленник, — послушаешь, как про него поют в Москве». Это равнодушие и разочарование царя в одном из прежних своих фаворитов и сотрудников отразилось и на всей последующей служебной карьере князя Никиты Ивановича. По приезде в Москву он, правда, сохранил своё почетное положение, но ому уже не давалось важных ответственных поручений. Правда, в 1664 году ему пришлось в Москве вести переговоры с английским послом графом Карлейлем, напрасно старавшимся выхлопотать привилегии для английских купцов; в 1665 году ему было поручено вести переговоры с приехавшим в Москву гетманом Брюховецким, но все эти поручения не имели такого важного характера, каким отличались прежние труды Одоевского.

В 1668 году князь Н. И. Одоевский был поставлен во главе приказов: Большой казны, земского и рейтарского; в 1671 году во вторую свадьбу царя он получил весьма почетное назначение — быть посаженым отцом у царя; в 1674 году был отправлен на съезд с польскими комиссарами в Андрусово. В это время польский король Ян Собесский вёл борьбу с Турцией и просил царя Алексея Михайловича о помощи. Одоевский должен был отклонить это ходатайство и вместе с тем отказаться и от заключения вечного мира, даже от увеличения числа лет перемирия. Всё это Одоевскому удалось, и в декабре 1674 года он возвратился в Москву. Со смертью царя Алексея Михайловича положение Одоевского, по-видимому, не изменилось. Он пользовался уважением молодого Фёдора Алексеевича, но был уже слишком стар, чтобы оказывать значительное влияние на дела. Впрочем, в 1677 году ему был поручен Аптекарский приказ, и в этом же году он получил звание наместника Владимирского. В 1681 году он в Московском Судном приказе и около того же времени занимает председат ельское место в недавно возникшем новом учреждении, носившем название Расправной, Золотой или Разрядной Палаты. Это учреждение создалось вследствие переполнения делами Боярской Думы; сановники, заседавшие в нем, занимались делами текущего управления и председательство в нем было в высшей степени почетным. На соборе 1682 года, собранном по поводу уничтожения местничества, Одоевский занимал первое место.

По смерти царя Фёдора Алексеевича, в правление царевны Софьи, Одоевский сохранил своё почетное положение при дворе вместе с председательством в Расправной Палате, хотя в делах приказов он уже не упоминается. Старость и утомление сказываются в его деятельности, и этим объясняется тот факт, что в грамотах и документах того времени всё реже и реже встречается его имя. Лишь изредка, в некоторых особенно важных церемониях появляется престарелый боярин и занимает первое место в главном составе правительства, в котором, к тому времени, в звании бояр, заседали уже его внуки. Умер князь Никита Иванович 12 февраля 1689 года и был похоронен в семейной усыпальнице рода князей Одоевских, в Троице-Сергиевской лавре.

Русский биографический словарь А. А. Половцова

В начало

Полоцкий (Симеон Емельянович Ситнианович-Петровский) — знаменитый церковный деятель и писатель. Мирское имя его неизвестно: Симеоном он наречен был в монашестве, а название Полоцкий присвоено ему впоследствии в Москве, по месту его первоначальной службы.

Родился в 1629 г. в Белоруссии (по мнению некоторых — в Полоцке).

Учился в Киево-Могилянской коллегии, потом принял монашество и стал дидаскалом братской школы в Полоцке. При посещении этого города в 1656 г. Алексеем Михайловичем Полоцкому удалось лично поднести царю приветственные «Метры» своего сочинения.

В 1664 г. он переехал в Москву. Царь поручил ему обучать молодых подьячих Тайного приказа, назначив местом обучения Спасский монастырь за Иконным рядом.

В 1665 г. Полоцкий поднес царю «благоприветствование о новодарованном сыне» и этим укрепил за собой благосклонность царя. В то же время Полоцкий с усердием выполнял некоторые поручения Паисия Лигарида, требовавшие специальных познаний и ловкого пера. По уполномочию восточных патриархов, приехавших в Россию по делу Никона, произнес пред царем орацию о необходимости «взыскати премудрости» (т. е. усилить образовательные средства в государстве).

По поручению собора 1666 г. Полоцкий составил опровержение челобитных Лазаря и Никиты. В конце 1667 г. этот труд был напечатан и издан от имени царя и собора под заглавием «Жезл правления на правительство мысленнаго стада православно-российския церкви, — утверждения во утверждение колеблющихся во вере, — наказания в наказание непокоривых овец, — казнения на поражение жестоковыйных и хищных волков, на стадо Христово нападающих».

Книга является типичным образцом схоластической риторики. Богословская эрудиция, хорошая по тому времени обработка формы, утонченная аргументация — все это оказалось совершенно неубедительным для неискушенного ума «простецов», мало оценивших внешние литературные достоинства трактата и не нашедших здесь ответа на «сумнительства» свои. «Жезл» не только не оказал никакого влияния, но высокомерное отношение Полоцкого к противникам в связи с некоторыми резкими выражениями крайне оскорбило челобитчиков и усилило их враждебность к церковным новшествам.

Хотя собор отозвался о труде Полоцкого с высокой похвалой, признав «Жезл» «из чистого серебра Божия слова, и от священных писаний и правильных винословий сооруженным», однако в нем оказалось немало точек соприкосновения с западными богословскими мнениями, что и было впоследствии отмечено одним из противников Полоцкого, чудовским монахом Евфимием.

С 1667 г. на Полоцкого было возложено воспитание царских детей, для которых он написал несколько сочинений: «Вертоград Многоцветный» (сборник стихотворений, предназначенный служить «книгой для чтения»), «Житие и учение Христа Господа и Бога нашего», «Книга кратких вопросов и ответов катехизических». В «Венце веры кафолическия» Полоцкий сгруппировал всю сумму знаний, какие дали ему школа и чтение, начиная с апокрифов и кончая астрологией.

В основу «Венца» положен апостольский символ (вместо никейского), причем Полоцкий пользуется Библией по тексту Вульгаты, а при ссылках на церковные авторитеты охотнее всего цитирует западных писателей (блаж. Иеронима и Августина). Несомненно, что в свое время «Венец» должен был привлекать внимание читателей занимательностью и новизною.

Своим независимым положением при дворе Полоцкий воспользовался в целях возрождения давно угасшей в Москве живой церковной проповеди, взамен которой тогда господствовало чтение святоотеческих поучений. Хотя проповеди Полоцкого (числом более 200) представляют собой образец строгого выполнения гомилетических правил, однако в них не упущены из виду и жизненные цели. Это было в тогдашнее время явлением невиданным и не осталось без благотворных результатов для церковной жизни. Проповеди Полоцкого изданы уже после его смерти, в 1681-83 гг., в двух сборниках: «Обед душевный» и «Вечеря душевная».

Стихотворческие опыты Полоцкого лишены малейшей искры поэтического таланта и объясняются отчасти влиянием пройденной им школы, отчасти принятою им на себя ролью придворного стихотворца. Кроме стихотворного переложения Псалтири (изд. в 1680 г.), Полоцкий написал множество стихотворений (составивших сборник «Рифмологион»), в которых воспевал разные события из жизни царского семейства и придворных, а также множество нравственно-дидактических поэм, вошедших в «Вертоград Многоцветный».

Полоцкий написал также две комедии для зарождавшегося театра: «Комедия о Навуходоносоре царе, о теле злате и о триех отроцех в пещи не сожженных» и «Комедия притчи о Блудном сыне»; особенным успехом пользовалась последняя.

Значение Полоцкого должно быть измеряемо не количеством написанного им; гораздо важнее то влияние, которое оказала на московскую жизнь кипучая деятельность его. Явившись в Москву проводником идей, воспринятых в преобразованной Петром Могилою киевской коллегии, Полоцкий служил живым и активным отрицанием той косности и неподвижности, в которой застывала московская церковная жизнь. Не успокоиваясь в сфере житейских удобств, какие давало ему положение воспитателя царских детей, он не переставал словом и делом ратовать за распространение образования, обогащая по мере сил московскую книжность почерпнутыми в Киеве из западных источников сокровищами знания.

Его деятельность встречала глухую вражду со стороны представителей церковной власти и ее приспешников; но высокое положение Полоцкого делало его неуязвимым.

Полоцкий умер в 1680 г. и похоронен в Заиконоспасском монастыре.

Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона_ К. Храневич.

В начало

Князь Григорий Григорьевич Ромодановский — русский государственный и военный деятель из рода Ромодановских, боярин (с 1665 года), старший воинский начальник во время русско-польской войны 1654-1667. В качестве главы Белгородского разряда руководил основанием и обустройством южнорусских крепостей. Представлял царское правительство в малороссийских делах, активно вмешиваясь в выборы гетманов. Командовал русским войском в Чигиринских походах.

Князь Григорий Григорьевич родился в семье боярина князя Григория Петровича Ромодановского. Брат князей Андрея, Василия Большого, Ивана Большого Молчанки, Петра, Василия Меньшого, Фёдора и Ивана Меньшого Григорьевичей Ромодановских.

В составе посольства Василия Бутурлина участвовал в Переяславской раде 1654 года в чине стольника.

В 1654-1659 годах один из воевод в русском войске в войне против Польши.

В 1654 году был назначен головой жильцов в составе Государева полка царя Алексея Михайловича при походе на Смоленск.

В августе 1654 года князь Григорий Григорьевич из-под Смоленска был послан под Дубровну в составе отряда стольника князя Фёдора Куракина из семи сотен жильцов.

В начале 1655 года князь Григорий Григорьевич был в Москве, где 12 (22) февраля принимал участие во встрече Антиохийского Патриарха Макария.

1 марта с боярином Василием Бутурлиным был назначен в Белую Церковь командовать войсками, действовавшими совместно с гетманом Войска Запорожского Богданом Хмельницким. В июле воеводы и гетман выступили в поход на Львов.

15 сентября воеводы известили Государя Алексея Михайловича о взятии города Черткова и ряда других городов, и о том, что брат коронного гетмана Станислава Потоцкого Павел Потоцкий сдался и «добил челом» государю. Когда русско-казацкое войско подошло к Львову, гетман Станислав Потоцкий не решился дать сражение и отступил от Львова к Сосенному Городку, где занял оборонительные позиции. Хмельницкий и Бутурлин отправили против гетмана войска под началом князя Ромодановского и Миргородского полковника Григория Лесницкого.

20 сентября состоялось сражение под Городком, в результате которого польские войска были разбиты. Вскоре крымский хан вторгся на Украину и русско-казацким войскам пришлось оставить осаду Львова и выступить против хана.

В ноябре 1655 года князь Григорий Григорьевич сражался в битве под Озёрной.

В 1656 году князь снова был в Москве. 29 апреля (9 мая) князь Ромодановский был пожалован в окольничие и приглашен к Государеву столу. За службу князь был пожалован шубой «атлас золотной», кубком и деньгами. После этого окольничий князь Ромодановский был назначен воеводой «на Государеву службу в Белгород и быть в Белгороде от приходу Крымского царя и Крымских людей».

В 1657 году, когда против нового гетмана Ивана Выговского разгорелось восстание Барабаша и Пушкаря, князь с войсками стоял в Переяславе. 25 октября (4 ноября) в Переяслав к воеводе прибыл гетман Выговский. Князь Григорий Григорьевич упрекнул гетмана за то, что его войскам «запасов и конских кормов не выдавали» и «от бескормицы люди многие разбежались, лошади попадали». Гетман сослался на трудности из-за восстания и просил князя не выводить войска, пока гетман не подавит сопротивление.

В феврале 1658 года в Переяславе состоялась рада, где гетман Выговский был публично утвержден в гетманстве от имени царя. После этого посланнику царя Богдану Хитрово удалось уговорить полковника Мартына Пушкаря распустить войска, и князь Григорий Григорьевич получил приказ вернуться в Белгород, но восстание разгорелось вновь.

После подавления восстания войсками гетмана и крымского хана, князь Григорий Григорьевич арестовал активных участников восстания писаря полтавского полка Степана Ляха и миргородского полковника Степана Довгаля.

5 июня 1658 года в расположение князя явился Яков Барабаш с отрядом своих сторонников. Представ перед воеводой, Барабаш и сопровождавшие его лица заявили, что лучше им умереть по приказу царя, чем от рук «поганых» (крымских татар). Князь Ромодановский не стал арестовывать атамана и отписал царю, что «Яков, государь, Барабаш, ныне со мною… в полку». Вскоре князь получил приказ арестовать Барабаша и отправить на войсковой суд в Киев, но по дороге на конвой напали сторонники Выговского и отбили Барабаша.

Вскоре Выговский напал на Киев и порубежные русские города. В 1658-1659 годах во главе Белгородского полка князь Григорий Григорьевич руководил военными действиями против Выговского, перешедшего на сторону Речи Посполитой.

В ноябре 1658 года осаждал в Варве войска Григория Гуляницкого. Во время военных действий против Выговского пытался сдерживать гнев промосковских казаков, которые мстили за жестокости гетмана, грабили и жгли города сторонников Выговского. Был одним из военачальников в Конотопской битве.

Возглавляя Белогородский стол Разрядного приказа князь Ромодановский сыграл выдающуюся роль в организации военного дела на южной границе России. Руководил Севским и Новгородским столами Разрядного приказа.

В 1660 году после битвы под Слободищем новый гетман Юрий Хмельницкий перешел на сторону Польши и на Украине вновь разгорелась гражданская война. Князь Ромодановский принимал участие в военных действиях против польских войск и казаков Юрия Хмельницкого.

В июне 1662 года князь освободил от осады Переяслав, где держался гетман Яким Самко, и соединившись с гетманом, атаковал войска Юрия Хмельницкого у Канева. Битву начали казаки Самко, которые атаковали Хмельницкого два часа, пока не подошел князь Ромодановский с конницей. Войска Хмельницкого были разбиты и бежали. Овладев лагерем противника, князь Ромодановский подошел к Каневу и занял его. Будущий гетман Иван Брюховецкий писал, что «мы все бы пропали, если бы не Ромодановский». Продвинуться на Правобережье войскам Ромодановского не удалось: крупное крымское войско разбило часть войск Ромодановского во главе с Михаилом Приклонским в битве под Бужином и Ромодановский отошёл на зимние квартиры в Белгород.

В конце 1663 года началась последняя большая кампания русско-польской войны 1654-1667. Король Ян II Казимир начал большой поход на Левобережную Украину. Продвигаясь на север вдоль реки Десны, польские отряды захватили Вороньков, Борисполь, Гоголев, Остер, Кременчуг, Лохвицу, Лубны, Ромны, Прилуки и ряд других небольших городов. Армия короля обходила крупные крепости с многочисленными русскими гарнизонами (Киев, Переяслав, Чернигов, Нежин). Сумев взять вначале 13 городов, королевское войско столкнулось затем с ожесточённым сопротивлением и задержалось в затяжной осаде Глухова.

Для отражения наступления полк Белгородского разряда во главе с князем Ромодановским направился к Батурину и, соединившись с казаками гетмана Ивана Брюховецкого, выдвинулся к Глухову. Король снял осаду с города и попытался остановить армию противника в открытом бою, но польские войска были разбиты. На отводе польской армии короля из-под Глухова, войска князя под Новгородом-Северским нанесли польской армии одно из самых тяжелых поражений за весь период войны.

В 1665 году князь Григорий Григорьевич и гетман Брюховецкий были пожалованы в бояре.

В 1670 году во время восстания Степана Разина, Фрол Разин, брат Степана, выступил на Слободскую Украину и осадил город Коротояк. Князь Григорий Григорьевич в это время стоял в Острогожске. Получив известие про осаду от коротоякского воеводы и соединившись с тысячным отрядом казаков, присланных гетманом Демьяном Многогрешным, князь выступил к городу. В бою под Коротояком войска разинцев были разбиты и бежали вниз по Дону. За эту победу князь был удостоен «милостивого слова» от царя Алексея Михайловича и посланный к Григорию Григорьевичу стольник Михаил Васильевич Приклонский передал князю, что государь велел «спросить вас о здоровье вашем, жалует вас за службу вашу и похваляет».

Командовал войсками во время чигиринских походов в русско-турецкой войне 1672-81; затем нёс службу при дворе.

В 1682 году князь Григорий Григорьевич участвовал в Соборе, созванном царем Федором Алексеевичем по вопросу местничества, и подписался под «соборным деянием» об уничтожении местничества.

Князь Григорий Григорьевич был убит во время московского восстания 1682 года. Стрельцы схватили князя между патриаршим двором и Чудовым монастырем в Кремле, напротив Посольского Приказа. Стрельцы схватили князя за бороду и потащили к Разряду. По описанию современника, «ведуще его за власы и браду, зело ругательно терзаху и по лицу бивше», а после они подняли его на копья, а затем, опустив на землю, зарубили.

По материалам Википедии

В начало

Князь Иван Андреевич Хованский (начало XVII в. — 17 сентября 1682) — русский военный и государственный деятель, боярин. Представитель рода Хованских, сын нижегородского и сибирского воеводы князя Андрея Андреевича.

Известен как воевода Новгородского полка в войнах со Швецией и Речью Посполитой. Предводитель стрелецкого мятежа, получившего название Хованщины. Известен также как «Тараруй», это прозвище буквально значит «пустомеля».

Начал службу ещё в царствование Михаила Фёдоровича, в 1636 году впервые упоминается в числе государевых стольников.

В мае 1650 года «по крымским вестям» князь Иван Андреевич Хованский был отправлен на воеводство в Тулу, откуда в конце июня был переведен в Яблонов, а осенью отозван в Москву.

В следующем 1651 году был назначен воеводой в Вязьму, где находился три года.

Князь Иван Андреевич Хованский участвовал в русско-польской войне (1654-1667): во время второго похода царя Алексея Михайловича на Великое княжество Литовское он являлся головой московских дворян в царском полку, в 1656 году был назначен воеводой в занятый московскими войсками Могилёв, а в следующем 1657 году был переведен осадным и полевым воеводой в Псков.

В период русско-шведской войны в битве под Гдовом войсками князя был разбит корпус графа Магнуса Делагарди. Победа над прославленным «графом Магнусом» стала триумфом князя Ивана Андреевича. Посол Речи Посполитой Стефан Медекша, находившийся в это время в Борисове, так описал ликование русских: «А между тем дали знать…, что под Псковом шведов несколько тысяч разбито, палили на валах, а пехота вся стреляла, презентуя по городу и замку.»

Решительным броском князь разорил Сыренский, Нарвский, Ивангородский и Ямский уезды ливонского генерал-губернаторства. Нанеся ещё несколько поражений шведским войскам, князь вернулся во Псков. Действия князя позволили вернуть инициативу русским войскам, утерянную после поражения под Валком.

В 1660-х годах Новгородский полк князя Хованского оказался главной действующей армией в Литве, одному этому полку обычно противостояло всё войско Великого княжества Литовского (в виде отдельных соединений), иногда усиленная коронными частями. Основные русские войска концентрировались в это время в районе Смоленска, как наиболее важного стратегического пункта.

Армия Хованского успешно действовала в Литве, в целом контролируя ситуацию. В феврале 1659 Хованский одержал блестящую победу над частью литовской армии под Мяделем. За эту победу 27 марта 1659 года на Вербное воскресенье князь Иван Андреевич был пожалован в бояре с почетным титулом «наместника Вятского».

В конце 1659 — начале 1660 года, Хованский во главе Новгородского полка совершил поход по отложившимся от царской власти юго-западным землям Литвы, вновь подчиняя их России. Поход, поддержанный восточно-белорусской шляхтой, имел карательный характер по отношению к местной шляхте, крестьянам давали волю. Благодаря быстрым и решительным действиям были взяты Гродно, Новогрудок, Каменец, Брест и ряд других городов. Из Бреста конные сотни Хованского воевали земли Короны, появляясь у Люблина и Холма, а также в 20 вёрстах от самой Варшавы. Под Малчами был разбит и взят в плен литовский воевода Михаил Обухович. Обременённый богатой добычей, Хованский отказался от дальнейшего продвижения на запад и обратился на восток, где ещё оставались три крупные непокорённые крепости. Однако начатая им осада Ляхович не увенчалась успехом.

Прибытие на театр военных действий в Литве крупных польских соединений, которые высвободились после Оливского мира со Швецией, значительно осложнило положение Хованского. В битве под Полонкой (27 июня 1660 года) он потерпел серьёзное поражение. В битве под Друей (февраль 1661) Хованскому удалось разбить польское войско Кароля Лисовского и взять его в плен. Однако под Кушликами (4 ноября 1661 года) Хованский вновь потерпел поражение. Тем не менее, Новгородский полк, вынужденный в основном полагаться на свои силы, продолжал военные действия в Литве. Это сковывало значительные силы Речи Посполитой, которые пытались нейтрализовать Хованского, и отвлекало их от южного театра военных действий.

В 1664 году с целью отвлечения войск короля Яна II Казимира с южного театра военных действий, полк Хованского предпринял рейд в Литву. Войска князя «выжгли и высекли» Дубровну, Оршу, Черею, Толочин, «жгли до самого Борисова» и с 16 февраля до 27 марта 1664 разбили в трех боях несколько неприятельских полков.

5 и 6 июня 1664 в результате боев на р. Лучосе, Хованским было захвачено Гетманское знамя Михаила Паца, но после отбитой атаки многие всадники Хованского не отошли в табор, а бежали с поля боя прямо по домам Сильно поредевшие от дезертирства полки Хованского были разбиты войском Паца, князь с трудом прорвался «обозом» в Витебск. Хованский, по словам Паца, потерпел сокрушительное поражение, потеряв весь обоз, 10 пушек и 63 штандарта, однако ушёл князь «обозом», пушек у него в распоряжении не было и конница Новгородского полка (в лучшие времена насчитывавшая не более 4000 человек) не могла иметь такое количество знамен.

В результате поражения под Витебском вместо князя Якова Черкасского главным новгородским воеводой назначался князь Юрий Долгоруков. Князя Хованского, которому было бы «невместно оказаться у князя Юрья в товарищах», отозвали в Москву. Однако к концу 1664 года проявилась неспособность нового воеводы управлять строптивым Новгородским полком, в котором дворяне могли просто отказаться выступить на службу. Князь Иван Андреевич был возвращён в Новгородский полк в должности полкового воеводы. Князь восстановил контроль над полком и возобновил активные действия в Литве, разбив войска Речи Посполитой в битве на Двине.

Возглавляя Новгородский полк, князь Иван Андреевич внес значительный вклад в организацию военного дела на западных рубежах России. В 1660 году князь организовал гусарские роты, которые в 1661 году были развернуты в полк.

Деятельность Хованского оставила глубокий след в сознании польских и литовских современников. Постоянное чрезмерное восхваление и преувеличение побед над Хованским всеми, сколько-нибудь причастными к ним, мемуаристами показывает значение в их глазах этой личности и полка Новгородского разряда — одного из самых слабых и ненадежных в русской армии.

По отзывам его соотечественников, например, враждовавшего с ним Ордина-Нащокина, князь Хованский был весьма самонадеянным воеводой и неоднократно осуждался за свои действия царем Алексеем Михайловичем. Царь в одном из своих писем советовал ему не возноситься своей службой: «Я тебя взыскал и выбрал на службу, а то тебя всяк называл дураком».

В 1678-1680 годах руководил обороной южных рубежей России от турок и крымских татар.

В 1681—1682 годах возглавлял Сыскной приказ, Стрелецкий приказ (1682 год), Судный приказ (1682 год).

Во время Стрелецкого бунта 1682 года был назначен царевной Софьей руководителем выступивших за неё стрельцов, однако начал играть в собственную игру, используя для давления на правительство среди прочего старообрядцев. Этот этап стрелецкого бунта получил название Хованщина. После того, как Софье и её сторонникам удалось выехать из Москвы, Хованский прибыл на переговоры с ней в село Воздвиженское, где был казнён вместе с сыном князем Андреем Ивановичем. Другой сын Пётр был сослан на Север, при Петре I помилован и воеводствовал в Киеве.

По материалам Википедии